Магия книг

Дрожащий ветератор выглядел так, будто ему до смерти хотелось спрятаться в своей папке. Мерси откинулась на спинку кресла.

– Кто-то должен остановить их любой ценой, – закончила она. – Их обоих: и Седжвика, и Цыганку.

20

Вторая лондонская улица книготорговцев Холивелл-стрит пролегала в нескольких кварталах от набережной Темзы. Холивелл-стрит была уже и прямее, чем Сесил-корт, и больше напоминала просеку, прорубленную в чаще города. Друг с другом здесь соседствовали почти пятьдесят магазинов.

В начале девятнадцатого столетия в задних комнатах лавок на Холивелл-стрит сочиняли и печатали политические памфлеты. Желающие выступить против правительства, знати, Церкви или, в конце концов, плохой погоды всегда могли обрести здесь сторонников и соратников. Однако спустя некоторое время жители улицы поняли, что торговля протестами и общественным возмущением приносит мало прибыли, и многие книготорговцы вместо политики занялись продажей эротической литературы и непристойных изображений. Со временем некоторые лавки подобного толка закрылись, тем не менее дурная слава о Холивелл-стрит, по сей день ходившая по Лондону, была не совсем уж необоснованной. Любители, интересовавшиеся публикациями определённого рода, могли здесь даже не заглядывать под прилавок, чтобы найти искомое: гравюры и рисунки пером, висевшие в большинстве витрин на Холивелл-стрит, вполне соответствовали их ожиданиям. Даже в лавках, внешне производивших вполне респектабельное впечатление, предлагались на продажу картинки, не предназначенные для совместного просмотра в мужских клубах и уж тем более в дамских чайных салонах.

Торопясь вдоль выставленных напоказ изданий, но не удостаивая их даже взглядом, Седрик спешил к магазину в самом конце улицы, недалеко от перекрёстка, на котором Холивелл-стрит сходилась с Уич-стрит и граничила с широким Стрэндом. Уже стемнело. Витрины лавочек отбрасывали на снежную слякоть прямоугольники неверного света. В связи с тем, что здесь предлагалась литература сомнительного толка, на Холивелл-стрит после наступления темноты было больше посетителей, чем в Сесил-корте, однако из-за лютого холода, стоявшего в Лондоне, даже здешние книготорговцы, очевидно, несли убытки.

Наконец Седрик остановился возле лавки с узкой дверью, выкрашенной в зелёный цвет, и маленькой витриной, где громоздились стопки непримечательных книг. Одна из них оказалась раскрыта, на развороте лежали карманные часы. Что это означало, знали лишь библиоманты и посвящённые.

Седрик толкнул дверь, и прозвенел колокольчик, оповещая хозяина о посетителе. На мгновение Седрику показалось, что навстречу ему в лавке поднялся настоящий смерч библиомантики – настолько воздух тесной лавочки насытился ею. Вопреки расхожим представлениям о том, как должен выглядеть антикварный книжный магазин – ряды полок, сплошь заставленные фолиантами, – в лавочке имелся один-единственный книжный шкаф со стеклянными дверями, стоявший за маленьким прилавком. За стеклом виднелись ряды запечатанных глиняных горшочков, рассортированных по размеру. Горшочки были не подписаны. В каждом из четырёх углов магазина стояли тяжёлые напольные часы, которые слаженным тиканьем отмеряли секунды. На стенах также висели часы. Их маятники размеренно качались.

– Добрый вечер! – воскликнул Седрик в направлении задёрнутой занавески за прилавком. Было маловероятно, что хозяин не услышал звон дверного колокольчика.

– Я сейчас подойду, – послышалось из-за занавески.

И верно, через минуту чья-то рука отдёрнула ткань и за прилавком показался человек. Морщинки вокруг его глаз удивительным образом напоминали циферблаты часов.

– Добрый вечер, сэр. Прошу прощения, что заставил вас ждать. – Человек распахнул дверцы шкафа и поставил туда ещё три глиняных горшочка, которые он, по-видимому, только что чем-то наполнил у себя в мастерской.

– Мистер Ричард Бекфорд?

Торговец временем утвердительно кивнул. Вероятно, ему было около пятидесяти лет. Сквозь поредевшие седые волосы на затылке просвечивала лысина.

– А вы маркиз де Астарак. Полгода назад я регулярно читал ваши рецензии в «Таймс».

– Должен признаться, вы меня чрезвычайно удивили. Как вы узнали меня?

– Вы были на групповой фотографии, сделанной на приёме в особняке Торндайка. Эту фотографию опубликовали в газете на следующий день после приёма.

– Но прошло бог знает сколько времени.

– К счастью, память редко подводит меня.

– Или же Цыганка показала вам моё изображение.

– Не припоминаю, чтобы я встречался с кем-либо, носящим подобное имя. – По какой-то причине голос мистера Бекфорда звучал необычно, и Седрику потребовалось некоторое время, чтобы понять, почему именно: слова вылетали из уст торговца временем и доходили до ушей самого Седрика словно бы с опозданием, как будто их разделяли не десять метров, а гораздо, гораздо больше. Вольное обращение со временем, которым Бекфорд зарабатывал себе на жизнь, очевидно, не проходило даром.