– Это называется «книготорговцы», – поправил Руделькопф. – А не «продавцы книжонок».
Хаггинс пожал плечами:
– Как бы они там ни назывались.
– Некоторым из вас не помешало бы прочесть книжонку-другую, – угрюмо возразил Руделькопф и наконец перевёл взгляд на Филандера. – Чего тебе от меня надо?
– Мастер Руделькопф, – снова начал Филандер, решив, что ему наконец-то предоставили слово. Громилы, сопровождавшие его в туннеле, придвинулись ближе. – Моё имя Филандер. Раньше я торговал «Грошовыми ужасами» и газетами на улицах и всегда исправно платил вам дань. – Последнее было блефом чистой воды, но Филандер надеялся, что никого из бандитов, обычно «потрошащих» уличных газетчиков, во дворе сейчас не было.
– Ты принёс мне книги? – Руделькопф по-прежнему полулежал на своём троне, не шевельнув и пальцем. Его пёс неотрывно следил взглядом за жестами юноши.
– Книги? – На мгновение Филандер растерялся: беседовать о книгах он совершенно не рассчитывал. – Мне следовало принести вам книги, сэр?
Во дворе снова захихикали и зашушукались, но, стоило Руделькопфу поднять руку и показать пальцем в направлении нарушителей спокойствия, наступила мёртвая тишина. Никто не хотел лишний раз привлекать к себе внимание короля головорезов.
– Лавки Сесил-корта приносят слишком мало дохода, поэтому их владельцы не в состоянии платить за моё покровительство, – продолжал Руделькопф. – И ты думаешь, это проходит им даром? Нет, парень. Я люблю книги. Я очень люблю книги.
Хаггинс бросил на Филандера плутовской взгляд:
– Мастер Руделькопф – образованный человек. Начитанный человек!
– В последний раз тебя спрашиваю, – вновь раздался голос Руделькопфа. – Чего тебе надо?
– Пару дней назад я доставил книги в роскошный особняк в Блумсбери, – поспешно начал Филандер. – В Чэгфорд-хаус. Он принадлежит известному семейству Лоэнмутов.
– Голландцы? – перебил его Хаггинс.
– Немцы, – ответил за Филандера Руделькопф. – Я слышал о них.
…Возможно ли, чтобы Руделькопф оказался библиомантом? Совершенно исключить эту возможность было нельзя, хотя никакой ауры Филандер не ощущал. Но, может быть, его собственные способности к библиомантике просто слишком жалкие для подобных вещей. К тому же их разделял почти метр.
– Хозяйка особняка, леди фон Лоэнмут, на несколько дней приезжала в город, – продолжил он, – и не взяла книги с собой. Поэтому она прислала в Сесил-корт слугу со списком литературы. Я доставил ей книги и хотел отдать их дворецкому у дверей, но он приказал мне следовать за ним, потому что леди пожелала видеть меня.
– Тебя, грязная ты крыса? – воскликнул один из бандитов.
– Я сам изумился, сэр, – ответил Филандер. – Кто я такой, чтобы столь знатная дама захотела говорить со мной? Я оробел и решил, что совершил какую-то ошибку или рассердил её, потому что…
– Давай к делу! – перебил его Руделькопф.
– Прошу прощения, сэр. Она всего лишь сообщила мне, какие ещё книги хотела бы заказать, и пообещала заглянуть ко мне в лавку во время своего следующего визита в Лондон. Так я узнал о том, что в скором времени она собирается покинуть Лондон на несколько месяцев. Она сказала мне, что особняк будет пустовать, за ним будут приглядывать только управляющий и два-три охранника. Она была очень откровенна со мной, потому что, по её словам, я – книготорговец, а не какой-нибудь посыльный.
Руделькопф повёл головой влево, потом вправо, как бы желая пресечь издевательские комментарии со стороны своей свиты. Свита хранила молчание.
– Что ты видел в доме, чем я мог бы поживиться?
– Золото, сэр. Больше золота, чем я когда-либо мог представить. Позолоченные статуи, картины в позолоченных рамах, даже все дверные ручки из золота. И сами картины, похоже, очень ценные.
– Ты что, разбираешься в искусстве?
– С вашего позволения, нет, сэр, не разбираюсь. Мне показалось, что они могут дорого стоить, но точно я, конечно, знать не могу. А вот всё это золото…
– Золотая краска, – срезал юношу Хаггинс. – Рамы не куются из золота. Как правило, это даже не позолота, а всего лишь краска, и она стоит не дороже грязи под твоими ногтями.
На этот раз Руделькопф промолчал.
– Простите, сэр, но леди фон Лоэнмут лично сказала, обращаясь ко мне: «Только посмотрите на всё это золото, оно никому не приносит счастья».
– Зачем ей говорить тебе это?
– Возможно, я ей понравился, сэр.
– Ты ей понравился! – издевательски воскликнул Хаггинс.
– Сколько лет этой леди? – спросил Руделькопф.
– Лет шестнадцать, сэр. Может, семнадцать.
Король преступного мира задумчиво кивнул:
– Ты смазливый парень. Она и вправду могла сказать тебе нечто в этом роде. Это маловероятно, но возможно. Одинокая богатая девица, парень, который разбирается в книгах и умеет подбирать слова… На свете случаются вещи и посумасброднее.
– С вашего позволения, мастер, он лжёт, – снова встрял Хаггинс, но Руделькопф, не поворачивая головы, кивнул Филандеру:
– Продолжай!