Магия шипов

Парсифаль провел ее сквозь оставшуюся часть северо-восточного крыла мимо читальных залов прямо в центральный атриум, который мог бы вместить в себя всю Великую библиотеку Саммерсхолла. Это было колоссальных размеров восьмиугольное помещение, разветвляющееся на четыре крыла с арочными сводами, украшенными бронзовыми завитками и ангелами. Увенчанная куполом крыша была выполнена из витражного стекла темно-синего цвета с сияющими скоплениями звезд. Великолепные мраморные лестницы взлетали вверх, туда, где полки вздымались все выше и выше, пока наконец не исчезали в сине-фиолетовом мраке купола. Библиотекари сновали туда-сюда по мраморному полу. Их статус было легко определить не только по количеству ключей на поясе, но и по оттенку униформы – от голубого до темно-синего.

Пока Парсифаль безостановочно болтал, она закрыла глаза, позволяя гулкому шуршанию гримуаров переливаться у нее в голове. Девушка не понимала до этого момента, как сильно скучала по библиотеке, и теперь словно что-то потерявшееся глубоко внутри нее вновь встало на свое место. Она была дома.

Элизабет цеплялась за это чувство, пока Парсифаль вел ее мимо статуй, которые по команде передвигали лестницы, мимо карты библиотеки, выложенной мозаикой на полу, и показывал пневматические трубы, спрятанные позади книжных полок, через которые разные отделы библиотеки быстро обменивались сообщениями. Кроме всего прочего, он объяснил, чего ей стоило ожидать от работы в непосредственной близости от гримуаров.

– Ты схватываешь все на лету, – сказал он, находясь под впечатлением. – Как жаль, что ты не сирота. Прости, это прозвучало просто ужасно. Я имею в виду, что из тебя получилась бы прекрасная воспитанница.

Такой комплимент поразил Элизабет в самое сердце. На какой-то миг она почувствовала себя настолько потерянной, будто ее вышибли из собственного тела. Люди, смотревшие на нее, не видели в ней воспитанницу библиотеки и уж тем более будущего хранителя. Возможно, они были правы. После того, как она использовала магический артефакт и намеревалась совершить кражу из Королевской библиотеки, даже разоблачения Эшкрофта могло быть недостаточно, чтобы заслужить честь вновь обучаться в библиотеке. Неужели все, что ей осталось, – это тени прошлого?

– Спасибо, – ответила девушка, вперив глаза в пол, чтобы Парсифаль не заметил выражение ее лица.

К счастью, он не увидел ничего необычного, потому как поспешно повел ее по направлению ко входу в северо-восточное крыло. Чем ближе они подходили, тем сильнее Элизабет одолевало дурное предчувствие. На арке над проходом были вырезаны фигуры ангелов, скрывающие под капюшонами черепа, а сам вход был перегорожен бархатным канатом. Крыло за этим канатом окутывала тень. Густой туман клубился по полу, глухие бормотания и шепот разносились по коридору, отражаясь от камня. Они доносились из-за высоких железных ворот, выраставших из темноты и окутанных туманом. Она смутно вспомнила слова Парсифаля о том, что это в этом крыле находился вход в склеп.

– Что это за ворота?

– Это – вход в запретные архивы. Гримуары, которые там хранятся, весьма опасны, но все же недостаточно для того, чтобы переместить их на хранение в склеп. Не беспокойся, у тебя нет допуска в северо-восточное крыло. Теперь, если мы быстренько поднимемся в южный шпиль, то можем успеть посмотреть, как тренируются хранители.

Когда они повернулись, чтобы уходить, Сайлас бросил пристальный взгляд ярко-желтых глаз на тени закрытого крыла – это заставило Элизабет гадать, что же такого недоступного ее взору он там увидел.

* * *

Когда тем же вечером Элизабет вернулась в дом Натаниэля, то была так измотана, что съела ужин и тут же свалилась в постель. Проснувшись рано утром на следующий день, она отправилась в свою пятнадцатиминутную прогулку до Королевской библиотеки по Хемлок-парку в сопровождении Сайласа, который преследовал ее в предрассветном сумраке словно кошачий призрак. Вероятность того, что она наткнется на Эшкрофта, проезжающего мимо в своем экипаже, была минимальной, однако на всякий случай девушка сошла с главной улицы и пошла обходным путем по тропинкам, огороженным живой изгородью и засаженным деревьями. Элизабет встретила на своем пути лишь нескольких слуг. Кто-то собирал к завтраку травы на заднем дворе, кто-то вытряхивал золу, а кто-то выбрасывал содержимое ночных горшков. Она испытала смущение и неловкость от осознания того, что Сайлас мог выполнять те же обязанности, хотя не могла представить его за такой работой.