Магия шипов

Никто из библиотекарей не заметил, когда в комнате каталогов несколькими минутами позже появился белый кот. Никто также не увидел, как он запрыгнул на один из столов, точа об него когти. Однако все обратили внимание, когда Сайлас неожиданно бросился на стеклянный шкаф, наклонив его, и немедленно скрылся с места происшествия, словно совершенно обыкновенный шкодливый кот. Застыв, все наблюдали за тем, как стеллаж пошатнулся в одну сторону, затем в другую и рухнул на пол, разбив витрину на множество осколков.

Казалось, гримуар Мадам Бушар ждал этого момента всю свою жизнь. Он победоносно восстал из обломков, распуская свои бумажные крылья, метра два или три шириной. Пока библиотекари укрывали головы от его хлопающих перьев, он широко раскрыл свои страницы и испустил пронзительный и полный драматичности вопль. Столы содрогнулись. Ящики затряслись. Очки архивариуса треснули прямо у него на носу. Библиотекари принялись бегать по комнате, зажимая головы от душераздирающего вибрато.

Элизабет подождала, пока последний библиотекарь не выбежал прочь, и бросилась внутрь. Поняв, что у нее наконец появилась аудитория, Мадам Бушар запела арию. Элизабет стиснула зубы и начала просматривать ящики. Система каталогов отличалась от той, что была в Саммерсхолле, к тому же здесь стояли тысячи ящиков. Тем не менее она быстро определила, что они разделены на ряды с бронзовыми номерками от одного до семи. Это были ступени гримуаров, вплоть до восьмой и десятой, которые изъяли из публичных каталогов.

Как она ранее предположила, Кодекс был гримуаром Пятой или Шестой ступени. Она взобралась по лестнице к секции с цифрой 5, затем нашла ящик, отмеченный надписью «По-Пр». Просмотрев карточки и ничего не найдя, она проверила ящик с буквами «Ки-Ко», на случай, если гримуары сортировали по названию, а не по автору. Когда и это не увенчалось успехом, она переместилась к секции с гримуарами Шестой ступени, готовая закричать от отчаяния так же громко, как распевала свою арию Мадам Бушар. В те секунды, когда книга останавливалась, чтобы вдохнуть, она слышала крики, разносящиеся по атриуму и становящиеся все ближе.

Элизабет обнаружила карточку с Кодексом в самом последнем ящике, мельком глянула на нее и задвинула обратно. Как только девушка спустилась с лестницы, в помещение вошел хранитель, держа наготове мешочки с солью и длинную железную цепь. Он пораженно уставился на Элизабет. Она схватила метлу и крепко вцепилась в нее.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, пытаясь перекричать Мадам Бушар, которая на тот момент упражнялась в гаммах.

Элизабет смела кучку разбитого стекла в сторону.

– Убираю беспорядок, сэр! – закричала она в ответ.

Последовал вихрь из хаоса и суматохи. Наконец хранитель передал Элизабет такому же озадаченному библиотекарю, который лишь сказал:

– Что ж, я могу лишь одобрить твое рвение и чувство долга, девочка.

Затем он отвел ее обратно к Гертруде, которая устроила ей знатную взбучку. Однако Элизабет была в безопасности. Едва ли ее стали бы наказывать за подметание пола.

Она провела остаток дня, смиренно подчиняясь приказам пожилой служанки. В других обстоятельствах девушка не выдержала бы, убежав домой и немедленно рассказав Катрин обо всем, что сделала, потому что именно такие истории ее подруга особенно обожала. Однако то, что она увидела в той карточке, набросило черную тень на ее настроение подобной темной грозовой туче. Она не хотела говорить Катрин об этом. Не хотела даже думать об этом.

«Дьявольский кодекс» было совсем нелегко украсть, потому что он хранился в запретном архиве в северо-восточном крыле.

Глава двадцатая

В ту ночь Элизабет плохо спала и видела тревожные сны. В них она шла по темному коридору северо-западного крыла, ворота над ней становились все больше и больше, простираясь невероятно высоко. Когда девушка подошла ближе, они со скрипом открылись сами собой. Силуэт стоял в клубящемся тумане, ожидая ее. Его присутствие вызывало ужас, пробирающий до самых костей. Прежде чем она успевала понять, кто или что это было, всегда просыпалась.

Ей хотелось снова поговорить с Катрин, но магия зеркала возобновлялась каждые двенадцать часов, и им приходилось приберегать короткие разговоры для самых важных дел. Они уже не могли целыми ночами лежать в постели и с горящими глазами болтать о том о сем, как в Саммерсхолле. Чтобы хоть как-то оправиться от кошмара, Элизабет представляла, что она снова в их продуваемой сквозняками комнате в башне, уютно устроилась под знакомым каждой своей заплаткой одеялом в безопасности за толстыми каменными стенами библиотеки, пока сон вновь не одолевал ее.

Но это было бесполезно. Сновидение вновь возвращало ее к тем воротам, где поджидал зловещий силуэт. На этот раз, когда врата распахнулись, фигура раскрыла рот и закричала. Элизабет резко открыла глаза; сердце билось с бешеной скоростью. Однако крики не стихли. Они колотились о ее череп изнутри, словно эхом отдаваясь со всех сторон. Те звуки были не из сна – они были реальными.