Магнус Миллион и Спальня кошмаров

– Сначала я, как и ты, подумал о галлюцинациях, но слушай дальше. Не далее чем в прошлом месяце из болотных туманов выбралось нечто невообразимое. Гигантское чудовище, наполовину гидра, наполовину ящерица. Оно перепугало всех, кто был в этот момент на набережной, а потом исчезло так же внезапно, как и появилось.

Его успели увидеть человек тридцать: портовые грузчики, моряки, прохожие… Мы с тобой как-нибудь сходим на это место, если хочешь. Покажу тебе следы: стены обгорели от его дыхания, и на дверях остались борозды от когтей…

Магнуса передёрнуло, и он сказал себе: ни за что. Лучше уж поверить Свену Мартенсону на слово, чем преследовать монстра. Да и не похоже, чтобы тот выдумывал или врал. Врун сочинил бы что-нибудь более убедительное, а Мартенсон рассказывает полную чушь, поверить в которую просто невозможно.

– Удивительнее всего, что такое чудовище описано в наших старинных легендах, Магнус, – продолжал тот. – Его зовут Логем – это монстр с чешуйчатой кожей, который живёт в болотах и в туманные дни утягивает на дно тех, кто осмелился выйти на воду. Старые бабушки пугают им детей, которые не хотят есть суп.

Магнус и раньше слышал о Логеме. Но рассказ Свена Мартенсона вдруг напомнил ему другую легенду – миф о Цербере, собаке с тремя головами, которая приснилась ему и которую Антон Спитл якобы видел разгуливающей вокруг лицея. Но что-то удержало его, и он не стал рассказывать об этом. С чего доверять человеку, которого знаешь не больше часа?

– Почему я должен поверить хотя бы слову из того, что вы рассказываете? – запротестовал он, чтобы скрыть волнение.

– Потому что мне незачем врать. – С этими словами Свен уверенно тряхнул головой. – Я сомневался в этом не меньше твоего, Магнус, до тех пор, пока… пока со мной не произошло вот что. – Он смущённо отвернулся, чтобы раздавить окурок в пепельнице, одновременно подбирая подходящие слова. – Это произошло прямо здесь. В кабинете. Человек, которого я хорошо знал и который… Скажем так, она физически не могла здесь оказаться. И всё же она ждала меня здесь, на том самом месте, где сейчас сидишь ты.

– Вот на этом? – пискнул Магнус, вскакивая с кресла.

– Не беспокойся, она пробыла здесь всего несколько минут.

Спокойнее от этого уточнения Магнусу не стало.

– Этот человек, – начал Магнус, снова усаживаясь, – то есть она… Она что, умерла? Вы видели её призрак?

– И да и нет. Но я не хочу забегать вперёд, просто хочу, чтобы ты знал, что речь идёт не о пустых слухах. Я и сам не верю в духов и монстров. И всё-таки истории об этом чудовище в последнее время я слышал от очень многих людей. Здесь, в Нижнем городе. Я ни черта не понимаю, что происходит, и знаю только одно – всем этим… феноменам предшествует зелёный туман над рекой.

Антон тоже говорил о чём-то вроде этого, вдруг припомнил Магнус. Что-то там про зелёные ночи. Магнус тогда не понял, о чём речь, но, похоже, слова Плевка подтверждали рассказ Свена Мартенсона. А тот продолжал:

– Люди с тех пор боятся спускаться в шахту, говорят, после взрыва там кого только не видели. Некоторые в Нижнем городе даже утверждают, что разверзлись врата в преисподнюю, ну и много ещё всякой ерунды мелют, от которой я тебя избавлю. Но в чём я совершенно уверен, так это в том, что у всех этих явлений должно быть рациональное объяснение. К несчастью, доступ в зону аварии теперь закрыт. Она находится под усиленной охраной – якобы «из соображений безопасности».

– Я не понимаю, зачем вы мне всё это рассказываете, – перебил его Магнус, у которого от рассказа Свена дрожали колени. – Чего вы от меня хотите?

– Я как раз подхожу к этому, Магнус. Тебе о чём-нибудь говорит имя Филиппа Оппенгейма?

– Ни о чём.

– Профессор Оппенгейм – наш величайший химик, учёный мирового масштаба. На следующей неделе у него запланирован визит в Гульденбургский лицей, где когда-то давно он учился. Официальный повод – вручение профессору ордена Сильвании за особые заслуги. Великий герцог лично наградит Оппенгейма в стенах его альма-матер. На самом же деле…

– Ну? – поторопил Магнус, потому что Свен вдруг замялся.

– Я хочу, чтобы ты узнал истинную причину его визита.

– Что значит – истинную причину?

– Если я скажу, что Филипп Оппенгейм посвятил жизнь изучению токсичных газов, тебе станет понятнее?

– Погодите. Вы думаете, что он едет в лицей для того, чтобы…

– Тайно изучать свойства этого газа, да. Если подтвердится, что газ способен порождать монстров, ты представляешь себе, какая из них получится армия для грядущей войны?

Война, опять? Все остальные разглагольствования Свена были ещё куда ни шло, даже забавно, но если всё это он говорил только для того, чтобы подкрепить свои гнусные пацифистские призывы, то пускай не надеется: Магнус не попадётся на эту удочку! Он вдруг почувствовал, что ему всё страшно надоело.

– Я не знаю, почему для этой миссии вы выбрали именно меня, – с раздражением бросил он. – Как вы уже, наверное, догадались, в лицее полно куда более сообразительных учеников, чем я.