Маяк потерянной надежды. Исповедь невротика

Мы с Сашей полетели в Грозный вместе, и это были незабываемые три дня: потрясающий праздник на сто пятьдесят гостей, выкуп невесты по чеченским обычаям, веселые гулянья и гостеприимство этих прекрасных людей, которых теперь я считала друзьями. Я всей душой радовалась за Камилу, которой пришлось пережить немало трудностей, прежде чем она обрела свое женское счастье. В ночь перед торжеством я осталась ночевать в доме ее родителей, и мы не спали почти до утра, рассказывая друг другу обо всем, что приключилось с нами с тех пор, как мы виделись в последний раз.

Но теперь все это осталось в прошлом, а в настоящем рядом с нами обеими были мужчины, которые делали нас счастливыми.

* * *

Я продолжала ходить к психологу – работать со своими страхами и избавляться от ненужных переживаний. Но, несмотря на все озарения и изменения моего мировоззрения, внутренняя тревога все равно оставалась моей верной спутницей – я продолжала ее ощущать. И, хотя приступы паники не случались уже давно, я чувствовала, что работа еще не закончена. Как ни печально было это признавать, мы все еще не нашли скрытые «рычаги» управления моим подсознанием.

– Как давно вы ощущаете эту тревогу? Постарайтесь вспомнить, с какого возраста это началось? – спросил Игорь Матвеевич, когда я поделилась с ним своими опасениями.

Я задумалась над вопросом и поняла, что всегда о чем-то тревожилась: когда родители задерживались и не возвращались с работы вовремя; когда у бабушки поднималось давление и она плохо себя чувствовала; перед каждой школьной контрольной (хотя всегда хорошо училась); когда ссорилась с друзьями по пустякам; когда смотрела волнительные фильмы или влюблялась… Мне всегда что-то не давало покоя, и я привыкла к этому состоянию – постоянная тревога стала нормой моей жизни.

– Вы знаете… сколько себя помню, – ответила я с ужасом. – Я безнадежна?

– Конечно нет. Просто, возможно, есть какой-то эпизод в прошлом, который подсознательно не дает вам покоя. Тревога формируется из тех чувств, которые человек подавляет в течение жизни. И если вы до сих пор ее ощущаете, значит, продолжаете что-то вытеснять или игнорировать, несмотря на то, что визуально у вас сейчас все отлично. Было ли в вашем раннем детстве что-то такое, что могло вас сильно травмировать морально? Я уверен, что дело не в том, что родители в силу занятости уделяли вам меньше внимания, чем вам бы того хотелось. Тут все гораздо глубже. Видимо, вы просто не хотите туда заглядывать.

Давайте попробуем еще раз вернуться в ваше детство под воздействием транса. Пусть ваше подсознание подскажет нам, где нужно искать проблему. Мы с вами уже проработали все основные травмирующие моменты, однако тревожность по-прежнему остается, а значит, есть что-то еще, в чем необходимо разобраться.

Наша память устроена интересным образом. Часто она вытесняет травматические ситуации из сознания человека, словно их никогда и не было. Но потеря воспоминания не означает исчезновение травмы, и потому сейчас внутри вас еще остается тот червь, который безжалостно сжирает и радость, и спокойствие. Нам нужно найти вашу рану, как бы больно и сложно вам ни было. Вы готовы к этой работе?

– Да.

Я легла на кушетку и слушала медитацию, вводящую в транс. Когда сознание уже перестало меня слушаться, до меня донесся голос Игоря Матвеевича:

– Представьте, что вы стоите перед огромным занавесом, как в театре. Но не вы сегодняшняя, а та, маленькая, Алиса. Ей лет шесть или семь, и она очень боится заглянуть туда, чтобы узнать, что скрывает плотная штора. Она знает, что там очень больно и страшно, но она должна и сможет это сделать, потому что смелая и справится с любыми трудностями. Вернитесь в тот момент из детства, когда вы впервые почувствовали душевную боль, боль утраты. Кого вы потеряли? Кто от вас отказался? Без кого этот мир перестал быть цельным и радостным? Смелее, Алиса, откройте занавес и взгляните в глаза вашей главной травме. Перестаньте убегать и бояться. Вы можете, давайте!

В моем воображении всплыла четкая картинка. Та, которую я двадцать два года запрещала себе видеть, поскольку было слишком больно…

Мне восемь лет, и я играю в куклы на ковре в своей комнате. Ко мне заходит мама, садится рядом и, гладя меня по голове, говорит:

– Алиса, послушай меня, пожалуйста. К сожалению, вы с Женей больше не сможете видеться, потому что их семье срочно пришлось уехать в другую страну.

– А когда они вернутся? – спрашиваю я, не отрываясь от кукол.

– Боюсь, что никогда, – добавила она мягко. – Теперь они будут жить там, и это очень далеко от нас. Я понимаю, как тебе тяжело это принять, но ты должна осознать, что в жизни такое случается – люди иногда расстаются, потом приходят другие. У тебя обязательно будут новые друзья, и со временем ты забудешь о Жене, поверь мне.

Но я не могу с этим смириться – я чувствую боль и опустошенность от новости, которая вмиг разделила мою жизнь на до и после.