Маяк потерянной надежды. Исповедь невротика

– Я могу проснуться в четыре часа утра оттого, что внутри все сжимается от жуткой тревоги. Ладошки потеют, сердце бешено стучит. Полное отсутствие концентрации, потерянность, апатия. Я могу часами лежать в кровати в темноте и прокручивать в голове разные мысли. Слабость, подавленность. Такое ощущение, что по ночам я разгружаю вагоны.

– Изменилось ли ваше общение с людьми в последнее время?

– Я почти перестала с ними контактировать, все чаще хочется остаться одной. Мне кажется, что никто, даже близкие, не может понять, что

творится у меня на душе. Как бы сильно они меня ни любили… Мне сложно пережить потерю бабушки: она была для меня самым родным человеком и любила меня больше жизни. Я не понимаю, как смириться с тем, что ее никогда не будет рядом. Мне невыносимо об этом даже думать, не то что с кем-то обсуждать! Еще я сильно боюсь за маму. После смерти бабушки она никак не может оправиться от горя, все время плачет и тоскует, на ней лица нет. Масла в огонь добавляет и мое состояние. Она переживает за меня, и это еще сильнее ее удручает. Я чувствую себя виноватой за то, что неосознанно причиняю ей боль.

– Обвинение, как я понимаю, – ваш лучший друг?

– Да, вы правы. Чувство вины сопровождает меня большую часть моей жизни. Сначала я винила себя в том, что разрушились отношения с человеком, которого я безумно любила. Теперь – в том, что не смогла спасти бабушку и не дала ей достаточно любви при жизни. А мамино состояние меня и вовсе убивает, ведь пережитый стресс может подорвать ее здоровье. Так когда-то случилось со мной… Еще одной болезни близкого человека я не вынесу.

– Я оставлю вам опросник. В нем представлены различные шкалы тревоги и депрессии, их несколько штук. На самом деле, всем необходимо периодически задавать себе эти вопросы, чтобы лучше понять, что в жизни идет не так. Плюс ко всему, проводя эти тесты со многими пациентами, я заметила, что, когда люди задают себе какой-либо из перечисленных вопросов, то, отвечая на него, они понимают, что в целом относится к симптомам депрессии. То есть на будущее вы, по крайней мере, уже будете точно знать, что если наблюдается, скажем, это, это и это, то пора обращаться за помощью.

Я вышла от врача и попыталась разобраться в том, что у меня внутри. В постоянной больничной суете мне иногда удавалось не думать о горе, но каждый раз, когда я оставалась наедине со своими мыслями, боль снова давала о себе знать. Меня беспокоили не столько физические симптомы, сколько душевные страдания, разрывающие сердце. В такие моменты мне казалось, что время бессильно над моей бедой и я уже никогда не смогу вернуться к нормальной жизни.

После отбоя я долго ворочалась в кровати в полудреме. Изредка проваливаясь в короткий беспокойный сон, я снова просыпалась и смотрела на часы: 00:30, 01:15, 02:40… Эти мучения длились нестерпимо долго, но спустя еще некоторое время меня все же сморил глубокий сон.

В пять утра я вскочила в холодном поту оттого, что начала задыхаться. Грудную клетку сдавило так, что я не могла издать ни звука. Мне снился кошмар: меня все время хотели убить, а я пыталась оторваться от преследователей и спасти свою жизнь. Я постоянно куда-то бежала и чувствовала себя в ловушке собственного сна. Где-то в глубине сознания я понимала, что это происходит не наяву и что мне достаточно просто открыть глаза, чтобы этот ужас прекратился. Но у меня не было на это сил, и после очередной неудачной попытки я проживала новую серию моего персонального триллера.

* * *

Настал новый день. Я не умерла от удушья и даже не сошла с ума. Пробежавшись взглядом по палате и оценив, что в реальности мне ничего не угрожает, я села на кровати, свесила ноги и смогла сделать глубокий вдох.

Сердце перестало бешено стучать и вернулось к нормальному ритму. Дыхание стало ровнее, но внутренняя тревога все еще была со мной. Измученная ночными кошмарами, я чувствовала себя совершенно разбитой.

Двадцать минут я простояла под душем, и это немного привело меня в чувства. Я с трудом заставила себя съесть яблоко, чтобы не потерять сознание, но меня только сильнее затошнило. Дождавшись прихода врача, я сразу отправилась к ней в кабинет и рассказала о подробностях своей ночи (второй такой я бы не выдержала). Доктор спокойно выслушала меня и обещала заменить вечерние таблетки. Оставалось только дожить до этого момента.

Ночные приключения оставили след и на моем моральном состоянии: «Почему, как только я начинаю подниматься с колен, болезнь сразу доказывает, что она сильнее, и снова опускает меня на дно, добивая очередным приступом?»

Психотерапевт расспрашивала о том, когда панические атаки случаются со мной чаще всего.