Маяк в Борсхане

— Большой мир недалеко, но нгвама не хотят с ним соединяться. Они живут в своем мире, по собственным законам…

Мы с Бегиме шли по поселку и вели светскую беседу. Точнее, это она вела светскую беседу, а я проводил разведопрос.

— «Они»… А ты? Ты признаешь законы племени?

Дочь вождя немного замешкалась, но кивнула.

— Конечно. Ведь я одна из них… Если бы не стечение обстоятельств, я бы никогда не видела Большого мира, жила не в прицепе, а в хижине, раз в месяц купалась в реке, боялась Макумбы, соблюдала все табу. А законы любого народа… Они, как правило, разумны.

— И каннибализм?

— Каннибализм?

Наступила пауза.

— Конечно, это старый отмирающий обычай, — моргая чистыми глазками, сказала девушка. — Но понимашь, случаются неудачные годы, когда не ловится рыба, звери уходят далеко в джунгли, неурожай бананов и кокосов, а человек…

Она еще немного подумала и пожала плечами.

— Человек — он есть всегда, и каннибализм спасает племя от вымирания…

Оригинально! И, кстати, достаточно логично…

— Но это же дикие обычаи, — робко возразил я.

— Дикие, — согласилась Бегиме. — Но полезные. Я не собираюсь возвращаться в племя, и, конечно, в городе я забуду про них…

— Ну, что ж, — кивнул я. — Это вполне разумно.

— А весь народ нгвама будет продолжать жить по законам, которые ты называешь дикими. Но других у них нет. Разве можно их за это винить? Ведь они свято верят в Макумбу, приносят ему жертвы и даже опасаются произносить вслух его имя!

— Это странно… Ведь они знают про спутники и самолеты, у них есть рация… Я прилетел на вертолете, но никто не принял меня за Сына Неба и не пал ниц! Напротив, меня схватили и приговорили к съедению! Какой Макумба?

Бегиме слегка улыбнулась.

— Это особенности менталитета. Они как дети. Если ты пообещаешь, что добежишь до Черного ущелья за полчаса, тебя поднимут на смех. А если скажешь, что силой Макумбы взлетишь, как птица, и долетишь за пять минут — тебе поверят!

— Так кто же есть Макумба?

— Макумба — предводитель злых сил, которыми может управлять Анан. Непоколебимая вера в эти силы и, самое главное, в возможность Анана ими управлять и есть то, на чем держится власть жреца!

— А чем он подтверждает свое могущество? К словам ведь быстро привыкают. И перестают верить.

— Подтверждает, — вздохнула Бегиме. — Анан умеет обращаться со змеями. Он усыпляет их, нажимая какие-то точки на голове, и они оцепеневают — становятся ни живыми, ни мертвыми. Но когда захочет, он может оживить любую. Говорят, он разговаривает с ними. И очень часто его противника насмерть жалят змеи! Это и есть проявление силы!

Бегиме взяла меня за руку.

— Кстати, женщины ловили много змей возле твоей хижины. Если бы ты ночевал один, то неизвестно, проснулся бы утром… Ведь Анан хочет избавиться от чужака. Он даже пытался обвинить пришельца в убийстве священного удава, хотя все видели, что ты ни при чем! А за убийство бандара положена смерть!

— Чем же я ему так помешал?

— Чужой человек не поклоняется Макумбе и не боится Анана. Поэтому он и устроил так, что люди съели отца Праттера…

— Вот даже как… А вождь? Твала ведь сильней Анана?

— Отцу очень трудно, — сказала Бегиме. — За ним есть только вооруженные люди, преданные и готовые выполнять его приказы. А за вождем стоит идея. Ведь идея сильней оружия. Правда?

Чувствовались знания, полученные в колледже. Я думаю, мало кто из ее соплеменников мог обсуждать эту тему.

Я согласно кивнул.

— Да, идея очень много значит. Но оружие значит не меньше.

Девушка кивнула.

— Я знаю. Оружие решило так, что я — дочь вождя Твала, а не жреца Анана.

— То есть?!

— Отец со жрецом Ананом в молодости соперничали из-за белой женщины, моей матери. У них даже был поединок. Это отец ранил его в лицо…

— Но откуда тут взялась белая женщина? Как в кино, из упавшего самолета?

— Нет. Из погибшей экспедиции. Они искали золото, но попали под обвал. Все погибли, а мать спасли наши охотники.

— И где она сейчас?

— В Большом мире. Только поэтому я живу так, как сейчас. Но мне приходится опасаться мести Анана. Поэтому мой дом постоянно охраняют лучшие воины отца.

— Кстати, о мести… Как у вас наносят татуировку?

— Какую? Татуировки бывают разными. Это может быть лекарство от ревматизма или головных болей, когда не помогают травы, листья, кора деревьев. Рисунок на теле у женщины показывает — замужем она или нет, мать или вдова. У мужчины — насколько он храбрый воин или хороший охотник. Чаще всего наносят узоры отец или Анан. Часто это делает старый Киблык, иногда — кто-то из нескольких знающих стариков. Главное тут — знать, как изготовить краску, как делать надрезы, как сварить отвар для заживления. А почему ты спросил?

— Анан придумал испытание татуировкой Макумбы. Она должна меня очистить, но это если не причинит вреда. А мне почему-то кажется, что причинит!

Бегиме встревожилась.

— Очищение тенью?! Это очень опасно! Я помню три таких случая. И все трое испытуемых умерли!

— Самовнушение. Они знали, что должны умереть. Со мной такие штуки не пройдут.

Дочь вождя покачала головой.

— Может, конечно, и самовнушение. А может, яд черной гадюки… Тут надо принять серьезные меры…