Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Но стабильность европейской системы («конфедерации конфедераций», по Д. Сиджански) невозможна без внешнего гаранта, которым с 1947 г. для Европы постоянно была Америка. Ее удаление из данной системы, «вызов США» со стороны «большой Европы», может служить прологом к распаду, так как старые «большие государства» постараются занять место США и могут осуществить ревизию глобальных целей. Что же касается системного кризиса 1990‑х гг., то он — следствие «снятия табу» с вопроса политики европейской обороны и одновременного осознания на Мадридском саммите НАТО (4–9 июля 1997) того обстоятельства, что именно НАТО, а не ЕС в ближайшем будущем будет «обеспечивать надежный каркас для достижения европейского единства».

Политика сдерживания появления геополитической альтернативы США в Европе отвечает национальным интересам Вашингтона. Основателем данной стратегии в начале XIX в. стал Дж. Адамс, согласно которому в Европе существует естественный баланс, и в случае его нарушения США следует прилагать постоянные усилия по восстановлению равновесия. Точку зрения Дж. Адамса целиком разделял Т. Джефферсон, который писал, что их национальным интересам не может отвечать сведение всей Европы в единую монархию. Комментируя эту мысль, американский историк А. Шлезингер подчеркивает: «Джефферсон определил тот национальный интерес, который объясняет американское вмешательство как в две мировые войны XX в., так и последующую “холодную войну”»325. Ведь в Европе может существовать политико–экономический союз, в котором США сыграют роль гаранта, но Вашингтон не может допустить, чтобы Европа была фактически объединена национальным европейским государством. Наилучшим вариантом соблюдения «внутреннего баланса сил» становится мягкое столкновение национальных интересов ведущих европейских стран.

Такой основной компонент сохранения «единой Европы» в условиях равновесия между бывшими государствами предлагает З. Бжезинский: структура Европы видится современными геополитиками в виде пересечения зон французских и немецких «жизненных интересов». Если дополнить данную схему «особыми отношениями» Вашингтона и Лондона, а также учесть тот факт, что в 1973 г., когда в рядах Европейского Сообщества числилось уже девять участников, добиться единогласия стало сложнее, чем во времена, когда их было шесть, то становится понятной важность учета фактора национальных политик европейских стран на протяжении всей истории Европейского Сообщества.

Великодержавные (преимущественно военно–политические) амбиции ведущих европейских стран можно нивелировать только при помощи контроля со стороны США, который сложился в условиях противостояния Организации Варшавского договора и сохранился после окончания «холодной войны». Кризис в Персидском заливе и война с Ираком (1990–1991 гг.) убедили европейских руководителей в том, что сообщество «страдает» без средств обеспечения общих политических действий, скорых и эффективных. Тем не менее, главный итог событий начала 1990‑х гг. видится исследователям как «новое восхождение США» и «взрыв американской мощи»326.

В конце исследования 55-летнего процесса европейской интеграции Д. Сиджански склоняется к определению культуры Ф. Броделя как пространственной, культурной ауры, или же совокупности культурных явлений и характеристик. Это определение позволяет обнаружить причину тревоги женевского исследователя за судьбу «федералистского будущего Европы». Ведь, как известно, в броделевском понимании ЕС не является самодовлеющим «пространством» или «культурной аурой». Как системный элемент современного западного мира Евросоюз — часть более широкого атлантического сообщества, ведущее место в котором занимают США. С другой стороны, возрождение имперского национализма не объединяет Европу под верховенством какого-либо государства (у нее имеется слишком много соперников в Старом свете), а угрожает разъединить «культурную ауру» (Ф. Бродель).

Евроинтеграция и проблема национализма

(А. Ю. Полтораков)

Политический анализ подходов, через призму которых исследователи пытались осмыслить интеграционные процессы, протекающие в Западной Европе, позволяет вычленить принципиальные моменты, являющиеся ключевыми для понимания тех процессов западноевропейской интеграции, которые длятся до сих пор.

Важное значение для успеха интеграции имеют предпосылки, к которым относятся близость уровней развития и степень зрелости интегрирующихся стран, наличие исторических и культурных связей (П. Рикер) и общие проблемы (С. Хантингтон), стоящие перед странами в контексте развития сотрудничества. Еще одним фактором, который может существенно способствовать успеху интеграции, является географическая близость интегрирующихся государств или регионов.