Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Усиление скифского гнета в V–IV вв. до н. э., а позднее сарматские вторжения способствовали оттоку населения в менее обжитые, но зато более безопасные лесные районы. Этот процесс привел к образованию в позднеантичное время в пределах славянского региона двух крупных этнокультурных массивов: среднеднепровско–прикарпатского, преимущественно лесостепного, и лесного, сперва в бассейнах Припяти, Верхнего Днепра и Десны, а затем и на более широких пространствах — в верховьях Оки и Волги, на Волхове и Западной Двине. Возможно, уже к этим временам относится формирование тех фонетических особенностей, которые позволяют объединять в две группы, с одной стороны, украинский, чешский, словацкий и балканские славянские языки, а с другой — русский, белорусский и польский (как известно, по другим критериям выделяются три группы славянских языков: восточная, южная и западная, оформившиеся в своей основе к рубежу 1—II тыс.).

В течение первых трех четвертей I тыс. среднеднепровско–прикарпатский массив был втянут в бурные исторические процессы, связанные с такими событиями, как сарматский прорыв в Среднее Подунавье, римская экспансия в Карпатском ареале, переселение из Прибалтики на юг готов, расколовшее на рубеже II–III вв. славянство на прикарпатский (склавенский) и среднеднепровский (антско–полянский) блоки и пр. За этим следует уже собственно Великое переселение народов: миграции из глубин евразийских степей гуннов, булгар, авар и иных тюркоязычных этносов, сочетавшиеся с крахом Западно–Римской империи и возвышением Византии, которая в VI–VII вв. сама становится объектом славянской агрессии, приведшей к быстрой славянизации Балкан.

Эти и другие обстоятельства создавали ситуацию хронической незавершенности процесса становления основ местной цивилизации в славянской среде юга Восточной Европы. В отличие от лесных групп славян, в Среднем Поднепровье объективные предпосылки становления собственного раннегосударственного образования в целом сложились уже в раннежелезном веке, тем более в первые века н. э. Однако внешние обстоятельства, прежде всего экспансия кочевых народов, постоянно срывали его завершение693

.

Временные успехи на этом пути, относящиеся к периодам господства и постепенной славянизации роксолан в Среднем Поднепровье в I–II вв., социально–экономическому подъему времен Черняховской культуры III–IV вв., консолидации и активизации антско–полянской конфедерации в конце V — середине VI вв., образования военно–политического союза «Русская Земля» в Среднем Поднепровье к VII в., обрывались насилием извне: уже упоминавшаяся готская миграция и последующая антско–готская война конца IV в., разгром антов аварами в третьей четверти VI в. и Среднеднепровской Руси хазаро–алано–булгарами в середине VIII в. И только после этого, в условиях определенной стабилизации ситуации, в оказавшейся под властью хазар южной половине Восточной Европы, появившиеся к рубежу VIII–IX вв. ростки собственной государственности смогли в достаточной степени развиться, породив феномен Киевской Руси времен Аскольда и первых Рюриковичей.

При этом чрезвычайно медленным, но не обрывавшимся внешними силами характером отличалось развитие лесных групп славян Восточной Европы. Низкое плодородие подзолистых почв лесной полосы, невысокая плотность населения, не стимулируемого к сплочению внешней угрозой и не принуждаемого к интенсификации труда широкими возможностями ведения экстенсивных форм хозяйства, отсутствие непосредственных, стимулирующих прогресс связей с цивилизационными центрами — все это определяло застойный характер обществ лесных племенных объединений (дреговичей, кривичей, радимичей, вятичей, ильменских словен) и, в известной степени, обитавших на порубежье лесной и лесостепной зон сиверян и древлян.

В IX в. среднеднепровское славянское государство со столицей в Киеве начинает быстро укрепляться и заявляет о себе дерзкими грабительскими походами в Причерноморье и бассейне Каспия, становясь известным во всем средневековом мире. Постепенно оно вовлекается в орбиты влияния соседних Мусульманской и Византийской цивилизаций при активном участии в ее деловой, а отчасти и религиозно–культурной жизни хазарских и прочих иудеев.

Вопрос о приобщении Киевской Руси к системе Восточнохристианского мира благодаря исследованиям М. Ю. Брайчевского694 получил принципиально новое освещение, и общий ход связанных с этим событий IX–XI вв. восстанавливается достаточно четко. Князь Аскольд (Осколт), организовавший поход (несколько походов?) на Константинополь и принявший крещение (что следует из сообщений организатора этого акта патриарха Фотия и других источников), сыграл в этом процессе ключевую роль. Со времени правления Аскольда в Киеве уже была своя христианская община с церквями, среди которых известна соборная — Ильинская. Во главе киевских христиан стоял местный епископ. Поддерживались регулярные церковно–культурные связи с Константинополем и христианскими общинами Крыма и Балкан.