Малая

Размышляя о том, что хуже — тотальный контроль папы, а потом и брата или вот такие запреты Вадима — даже терялась с ответом. Разница была очевидна, но не менее неудобна. Если Марк требовал полного подчинения, то Вадим устанавливал ограничения. К примеру: если бы брату приспичило поехать в лес за грибами — значит, его жена Саша должна встать и молча собираться. Вадим же не станет ее заставлять ехать с ним, но попросит сидеть дома и никуда не выходить до его возвращения. И вот что лучше, спрашивается?

А еще она поняла, что секс может помирить, но не поможет уладить проблему. И каким бы диким и яростным он ни был — неразрешенный вопрос никуда не денется.

— О чем задумалась? — Разумовский глянул на нее мельком и свернул на автозаправку. — Кофе будешь?

— Да, давай.

Как-то странно все происходило между ними. Каждый на своей волне. Разумовский явно пребывал в убеждении, что основной бой выиграл. Нашел ее, нагнул, доказал в очередной раз очевидное. Глупо было бы врать себе самой. Хотела она его. Всегда. Как мартовская кошка. Только в отличие от него Илона понимала, что главная их схватка впереди. И дело заключалось вовсе не в ее неуступчивости (взять ту же работу), а в нежелании подстраиваться, жертвуя своим жизненным комфортом. Почему он вообще взялся устанавливать какие-то правила? Далеко не все женщины способны испытывать удовлетворение от подобного. Вот ее мама — да, а она — нет.

— Кушать хочешь? — опять прервал ее раздумья.

— Возьми мне шоколадку, если можно.

— Какую?

— На свой вкус. — Ила протянула руку. — И телефон верни, наконец, пожалуйста.

Вадим посмотрел на ее ладошку, подумал немного, но в итоге отдал.

— Спасибо. — Она дождалась, пока Вадик выйдет, и попробовала разблокировать. Ничего не получилось. Айфон был полностью разряжен. Ну, вот как не беситься после такого?! Мало того, что не давал возможности позвонить кому-либо всю неделю, так теперь вдобавок это!

Он умудрился отрезать ту часть Илониной жизни, что ему мешала и развернуться там, где предпочитала помалкивать. Обе мамы отныне были в курсе об их отношениях и совместном «отдыхе»! Ага. Полный… писец! Пользовался видеосвязью при этом. Наверняка специально, чтоб сомнений ни у кого не возникло. Хитровыделанный лис!

Связаться с директором, где работала, не дал. Тупо игнорировал ее просьбы, ухудшая и без того неприятную ситуацию. Что говорить в свое оправдание и как вымаливать прощение за то, что подставила по двум заказам — не представляла и злилась ужасно. Разумовский лишь цедил в ответ свое лжеучение:

— Лона. Сколько бы ты не возвращалась к этой теме — мое мнение будет прежним. Я дал тебе возможность и время. Не воспользовалась — будет наука на будущее.

В такие моменты у нее в груди начинался пожар. Жгло так, что доставало глаза. Спорить с ним не умела. Подавлял. Смысл вступать в драку, зная о собственном проигрыше наперед? Затыкалась и уходила: или в комнату или на улицу. Садилась на качели и болталась несколько часов кряду. Еще читала книгу, позабытую кем-то из прошлых арендаторов.

Вадим благоразумно выжидал. Давал время и не лез к ней в такие моменты. Нет, он не делал вид, что ничего не произошло. Наоборот — интересовался, не надоело ли ей отравлять ежедневно их отдых, спрашивая одно и то же.

— Я лишь пытаюсь достучаться к твоей человечности. Ты понимаешь, что из-за тебя я подвела людей? Молча пропала без объяснений!

— Малая, прекращай нудить. Повторю в двадцатый раз: на то, чтобы уволиться, у тебя было достаточно времени. Все, что происходит сейчас — это лишь итог твоих действий.

— Ты не имеешь права решать — работать мне или нет!

— Во-первых — я прекрасно слышу. Орать громче меня будешь в постели. А во-вторых, запомни: мое мнение по любому из вопросов всегда будет главным. Ты можешь не прислушиваться, можешь поступать как считаешь нужным, но пеняй потом на себя.

В тот вечер Ила с ужасом ожидала ночи. Без приукрашивания — содрогалась от мысли, что он захочет близости. Одно дело, когда насилие часть прелюдии, разыгрываемой по пусть и не озвученным, но приемлемым правилам. А совсем другое — если оно будет реальным. А от Разумовского можно было ожидать чего угодно. И такого в том числе.

Настроение у нее было на нуле. Ссора зашла далеко и никто не остановился.

Лона приняла душ и забралась в кровать, не снимая халата. Это было единственное, что Вадик выделил ей на время их совместного проживания. Еще купил куртку потеплее и кроссовки на толстой подошве во время единственного раза, когда они съездили в город за продуктами. Вообще, обдумывая все, что он делал, внутри начинало зарождаться подозрение о продуманности любой мелочи.