Мальчик из контейнера

— Вот чего не будет, так это моего молчания! Жизнь страуса не по мне! Воспитала родина во мне борца, пусть радуется или огорчается — умру, но за правду буду стоять до последнего вздоха! А вот вы что-то быстро перекрасились? В одних школах учились, в одной армии служили, одной партией управлялись, а такая разница между нами — почему? Когда вы были настоящие? Стыдно мне за вас! — долго смотрел на присмиревших мужиков генерал, тряхнул головой и молвил еще одну истину: — Ладно, — сказал он, — соловья баснями не кормят, попробуем сегодня ликер по особому рецепту, дал мне другой генерал под расписку о неразглашении секрета. Закусить что-нибудь найдете? Можно яблочко с огурчиком, можно сальце с чесночком. Что молчите? Александр Иванович?

— У меня два яйца… — начал доктор.

— Слава Богу! Это такая теперь редкость! Раньше у всех нормальных мужиков было по два! — хлопнул в ладоши генерал.

— Банка тушенки есть, — продолжил доктор, пропустив мимо ушей уточнение генерала.

— По кусочку хлеба и чашке кофейку — вполне прилично на десерт. Через полчаса приду, заодно поговорим о борьбе с внутренним врагом.

Через полчаса, умывшись, причесавшись, генерал распорядился, что делать жене и сыну, прихватил большую бутылку и направился к соседу-доктору. На столе у доктора стояла яичница на сале, нашинкованный репчатый лук с растительным маслом и уксусом, хлеб на тарелке и три стакана.

— Какая-то зеленая сегодня у тебя, — всматриваясь в бутылку, что поставил генерал на стол, сказал доктор.

— «Зеленый Змий»! — глянув косо на бутылку, заявил генерал.

— Жизнь гарантируешь? — спросил Дмитрий Матвеевич. — Мне хоть и много лет, но хочется еще посмотреть, что дальше будет. Может, пришельцев с других планет дождусь.

— Ничего не будет, — заверил генерал. — Разворуют все до основания. А потом мы наш новый мир построим, кто был ничем, тот и будет строить! Тебе это надо видеть? Твоим пришельцам нечего делать в таком государстве.

Выпили по стакану, почмокали губами, как это делают профессиональные дегустаторы, посмотрели друг на друга.

— Ну, как? — спросил генерал-винодел.

— Пить можно! — оценил финансист.

— Пьется приятно! — заключил доктор.

— Рецепт простейший, — оживился и генерал-винодел, довольный, что угодил соратникам. — Бутылка водки или триста миллилитров спиртяги заливается в литровую бутылку, напихать туда лимон, порезанный на кусочки с кожурой, засыпать три-четыре ложки сахара, дополнить молоком до краев, поставить на две недели в холодильник. Дней через десять слить через марлю в чистую бутылку, и снова в холодильник. Через три-четыре дня отстоявшуюся жидкость аккуратненько перелить в красивую посуду и можно ставить на стол даже благородным гостям.

Выпили еще по одной.

— Сахару можно добавить, — сказал доктор.

— Ни в коем случае! — возразил финансист. — Испортишь продукт.

— Так можно, наверное, приготовить и апельсиновый ликер, кофейный? — спросил доктор.

— Можно! — ответил генерал. — Мне больше нравится зимой чесночная настойка. Лекарство от простуды, переохлаждения, плохого настроения, а от дурного глаза и вредного правительства — первейшее!

— Запах, наверное, того, — покрутил у носа доктор.

— Странно, но запах становится совсем не похож на чесночный. Попробуйте! Это я делаю со своим спиртом, а с медицинским будет такое, что Мартини твой застрелится, попробовав нашего!

В разгар дегустации пришел Саша.

— Папа, — сказал он, поздоровавшись с мужиками, — мама зовет. Ужин готов.

— Садись с нами, — подвинул к столу табуретку Александр Иванович. — Расскажи, что у тебя там. Уже летаешь?

— В октябре начнем, — ответил Саша, не присаживаясь к столу.

— Какие самолеты у вас? Может, рюмочку пропустишь? Пора приобщаться к настоящей мужской компании.

— Пропустит, — сказал отец. — Когда окончит училище, тогда не грех будет ему и выпить, приобщиться, а сейчас пропустит.

— Да солдат же он! — пытался убедить генерала доктор. — В отпуске. Винцо некрепкое, приятное. Повод к тому же…

— Пусть ищет и находит повод, чтобы не пить — это всегда будет к месту. — И к сыну: — Через десять минут, скажи, приду.

К сторожке, около которой проводятся собрания, неспешно стекались люди.

— Поменялся контингент, — по-военному отметил Валентин Михайлович. — Тридцать лет назад были совсем другие люди. Теперь хозяева, постарев, кто передал участок детям, кто продал. По пальцам можно пересчитать ветеранов. Шли незнакомые люди, небрежно одетые, шумливые.

— Новые хозяева, — отметил Валентин Михайлович, увидев незнакомую парочку. — Купили, наверное, недавно. Видно, что не военные.