Мальчик из контейнера

«Какой у него безобразный рот, — скривился Валентин Михайлович, наблюдая за смеющимся Семенченко. — Черные, изъеденные зубы, слюнявые губы. Да и глаза, как оловяшки у слепого. Как можно офицеру так опуститься!

Собрание повели так, чтобы в хаосе погубить здравое слово. Подготовленные крикуны не давали выступающему с критикой ничего сказать, кричали, свистали, громко смеялись, сбивая его с мысли.

«Терпеть такое нельзя!» — решил Валентин Михайлович и попросил слова для выступления. Дали, но предупредили: не более трех минут.

— Товарищи! — обвел толпу глазами Валентин Михайлович. — Послушайте меня внимательно, плохого ничего не скажу… — Реплика из толпы: — «Хорошего тоже ничего не скажешь!» — От нас самих зависит, быть ли нам людьми или остаться бестолковыми мартышками, кем управляют наглые и беспринципные бабуины! Неужели нет среди нас достойных, порядочных, разумных…

— На себя намекаешь, бабуин? — выкрикнула Деменция Алексеевна. — Пожил бабуином и хватит! Сейчас не твое время! Гнобили людей семьдесят лет, хватит!

— Председатель, — повернулся Валентин Михайлович к председателю собрания, — ведите собрание как положено! Почему не дают выступающему закончить речь?

Председательствующий встал, задрав подбородок, крикнул в толпу:

— Тихо, товарищи! Не мешайте выступающему!

— Время вышло! — выкрикнул гнилозубый Семенченко, ехидно ощерив черный рот. — Уже пять минут ни о чем! Давайте к следующему вопросу!

— Продолжайте, — кивнул председательствующий. — Две минуты вам осталось.

— Товарищи! Одумайтесь! — выкрикнул Валентин Михайлович. — Вас дурачат, подсовывая ложную информацию! Не верьте врунам, проверяйте каждое слово! Эта так называемая инициативная группа — не что иное, как преступная группировка! Она вашими же руками творит беззаконие! Одумайтесь, еще раз прошу вас! Председателя надо менять незамедлительно, иначе мы долго будем раздавать долги всем инстанциям и организациям! За тридцать лет существования товарищества это самый неудачный председатель, я бы сказал: самый бестолковый, но так не скажу, потому что он хорошо знает, что делает. Прибавил себе и казначею тридцать процентов к окладу, выписывает себе премии баснословные за бездеятельность, за развал хозяйства! На рабочем месте его не найдете, простую бумажку вы у него не подпишите в неприемный день. А приемные дни у этого бездельника во вторую и четвертую субботы с 12 до 15, и то после предварительного договора по телефону. Министры так не работают, да что там министры, попасть на прием к президенту проще. Вот какого чинушу приобрели на свою голову! — Валентин Михайлович обвел толпу взглядом, присмотрелся к простенько одетой пожилой женщине. Увидел другие мрачные отрешенные лица. Передохнув, тихо продолжил: — Люди, прошу вас, не закрывайте глаза совести, не теряйте ее! Совесть — самое святое, что есть у человека! Человек без совести — хуже животного, растерявшего инстинкты! Такой человек может предать друга, Родину, забыть мать и отца, отказаться от собственного ребенка! Берегите совесть! Пусть она живет в вас, пусть кричит, возмущается, только не молчит! Умоляю вас!

Собрание проголосовало большинством за доверие Шапиро.

Плюнув в сердцах, Валентин Михайлович ушел, не дождавшись конца собрания.

«Живите, как хотите! — бормотал он, топая по гравийной, с выбоинами, дороге к своему дому. — Вас ничто не учит! Страну развалили с вашего попустительства, а все свалили на алкаша! Принесли его на своих руках во власть, помогли негодяям разрушить государство, а виноватых нет… Мы сами главные виновники величайшего преступления! И здесь этот микропрезидент действует такими же методами: завел себе помощников, чтобы грабить народ! Ужас, какие мы тупые!»

У калитки ожидала мужа Елена Сергеевна. Завидев его еще издали, поняла по походке, по опущенным плечам, что дело проиграно.

— У тебя все собрано? — спросил Валентин Михайлович, не глядя на жену. — Поедем сегодня.

— Все готово, — ответила, вздохнув, супруга.

Дорога домой — при гробовом молчании. Отец, сдвинув к переносице густые брови, всматривался в дорогу, а Саше казалось, что дороги-то он и не видит. Смотрит пристально, но глаза какие-то неживые, отрешенные. Елена Сергеевна, завидев огни встречной машины, прямо-таки впечатывалась в сиденье — ей казалось, что и в ней сидит точно такой же горе-водитель, как у них.

Дома отец от ужина отказался, скрылся в своем кабинете с диваном, плотно прикрыв за собой дверь.

— Неделю будет сам не свой, — сказала мама, расставляя тарелки на столике в кухне.

— Может, завтра за грибами куда-нибудь сгоняем, — подсказал Саша. — Удача снимет все минусы.

— А если неудача? — посмотрела Елена Сергеевна на сына.

— По пути заедем на какое-нибудь озеро или речку, покидаем удочки — тоже неплохо снимает стресс. — Выдвинул новую идею сын.

— Поговори завтра сам об этом, — предложила мама. — Тебе неудобно будет отказать, а меня может послать куда угодно.