Мальтийское эхо (СИ)

— Третий: была ли у неё некая золотая шкатулка, напоминающая, ну, что ли, укладку для яиц, очень старинная, с такими вот углублениями.

— Я не знаю, Андрей. Могу лишь сказать, что она ведь ещё очень долго жила в Павловске и после смерти мужа, — Борис задумался. — А ты знаешь, ведь Павел любил перепелиные яйца. Может и она ела их для улучшения голоса и держала в специальной коробочке. А может в подобной коробке, — он задумался, — она перевозила мешочки с семенами, укладывая их в ячейки. Она ведь, ты знаешь, обожала цветоводство. А почему тебя интересует эта шкатулочка?

— Спасибо, Борис. Твои версии очень интересны. А я так… Есть один вопросик в связи с тем, что я… вернулся недавно с одного острова, где великое множество перепёлок, — он с трудом ушёл от ответа, обмахиваясь своей шляпой и рассеянно улыбаясь.

— И трость у тебя необычная какая-то. Скипетр фараона. Ты, Андрей, чем занимаешься, где?

— Доцент кафедры «Древней истории и средневековья» в Екатеринбургском университете. На долю ставки. За «малую толику». Но есть и планы… изменить и работу и местожительство, — неохотно отвечал Андрей Петрович.

Борис внимательно посмотрел на бывшего коллегу.

— Понимаю. Чтобы открылась новая дверь, должна закрыться старая, — проговорил он. — А сколько времени пробудешь в Питере?

— Месяц, наверное, — пожал неуверенно плечами Андрей. — А ты, Борис, больше не преподаёшь?

— Я — путник, сталкер. Девять лет назад (а мне, представляешь, до пенсии оставалось 4 года) я уже работал на четверть ставки и, находясь в докторантуре, вынес на обсуждение кафедры свою научную монографию о Павле I. Кафедра пропустила, а вот Учёный Совет факультета не рекомендовал для публикации. Докторскую уже было не защитить. Припомнили мне и моё увлечение, как они сказали, «бизнес-планами». Осудили.

— Что за планы? Поделись!

— Всё скромно, интеллигентно и благородно. Я был одним из организаторов «Клуба любителей истории» в Питере. Подобие «Что? Где? Когда?». И реальные игры, и виртуальные. Ну, сейчас этого навалом в интернете, и вообще… А зарабатывал этим раз в 100 больше, чем в университете. Короче, мой друг, я уволился семь лет назад. Два года работал научным консультантом в Гатчине, за это время монографию переписал в роман под заглавием «В тени Михайловского замка». Выкладывал отрывками на литературных сайтах, свой сделал, носил в различные издательства. И, наконец, в издательстве «Астрель» приняли. Заключил договор, прошёл редакцию, качественную, слава Богу, лишь «причесали» текст. Пообещали тираж тысячу экземпляров, по нашим-то временам достаточно. В конце этого года покажут сигнальный экземпляр.

— Как интересно! Я ведь тоже написал повесть. О Павле, апостоле. Да… Два Павла… Но мой литературный корабль ржавеет у причала.

— Не переживай. Этот причал гигантский. Архипелаг затонувших «гениев». Но признайся: ты же получаешь огромное удовольствие от писательства.

— Есть такое. Было.

— А я сейчас одновременно работаю над тремя повестями: об Иуде, об Аристотеле и о Сталине. Один день в жизни каждого героя.

— Прельщает писательство, несомненно, — Андрей бросил ироничный взгляд на приятеля. — Ты, Боря, помнишь басню Крылова о том, как великий писатель и убийца оказались в аду.

— Не припоминаю.

— Через тысячу лет костёр под убийцей потушили, а под писателем — нет.

— Ах, да, вспомнил. «Почему?» — возмутился писатель. «Люди, убитые этим человеком, стёрлись из памяти их родных, а твои сочинения будут искушать, прельщать дальше. Гори!»

В этот момент тот самый весёлый парень, читавший вместе с подругой до этого что-то из своего планшета, подал голос:

— Извините, моя невеста хочет спросить, но стесняется…

— Если девушка стесняется спросить, то вопрос её, скорее всего, приватного свойства, — отозвался Борис Ильич, включив микрофон.

— Анна Петровна Лопухина была любовницей Павла I? — выпалила девица.

Андрей заметил, как Борис скривил гримасу неудовольствия, но вежливо ответил:

— Нет! Она была любимица Павла. У него были высокие рыцарские чувства. Цвет Михайловского замка был выбран по цвету её перчаток, её именем император называл русские боевые корабли!

— Что-то не верится! Она по гороскопу — Скорпион, он — сын своей любвеобильной мамаши, — уже наступала девица.

— Да, Екатерина II — наша «Мессалина» и тем не менее — нет! Только очарование и влюблённость, — отрезал Борис.

Девица ещё что-то ворчала, подталкивала своего жениха, и тот решился спросить сам:

— Извините, Борис Ильич, если я тоже спрошу глупость о семье Лопухиной… Масонство, оппозиция…