Мальвиль

Сочувствие автора этим мыслям несомненно. Но это, конечно, не сглаживание последствий атомной войны, а столь характерная для современного западного интеллигента ностальгия по утраченной естественности жизни и человеческих отношений. Поэтому и сожженные леса, и страх героев перед радиоактивностью, и единственная уцелевшая птица — все это воспринимается не только как результат вымышленного автором термоядерного взрыва, но и как симптомы отравления среды обитания, принявшего в наши дни катастрофические масштабы. Поэтому описанные в романе акты жестокости, действительно сопровождающие войны и другие катастрофы, преподносятся автором не как следствие исчезновения общественных ограничителей и запретов, пробуждения звериных инстинктов, а как наследие все той же «городской» цивилизации XX века — от противотанковых ружей до половых извращений. Предположение о гибели Парижа звучит в романе зловещим пророчеством, будто апокалипсическое «Пал Вавилон, великая блудница». А неторопливая экспозиция, описывающая деревенское детство героев, полна спокойствия, умиротворения, которыми дарит нас слияние с природой.

Да и большинство положительных персонажей «Мальвиля» привлекают прежде всего своей естественностью. Это крестьяне или ремесленники, ощущающие свою связь с природой, опирающиеся на нее, как на плечо друга. Особенно выразителен и трогателен образ старухи-крестьянки Мену, которая вселяет в товарищей по несчастью энергию, волю к жизни, чувство долга. Детьми природы чувствуют себя и главный герой Эмманюэль, ставший руководителем мальвильцев, и его правая рука — Мейсонье. Но их сила не только в связи с природой. Эмманюэль, не просто крестьянский сын, сельский житель, он интеллигент, сочетающий природный ум с глубоким гуманизмом, с широкими взглядами и развитостью человека современной эпохи. Эти качества помогают ему выжить и подбодрять других; именно он удерживает от самоубийства «чистого» интеллектуала Томá. Наверное, не случайно писатель дал двум друзьям библейские имена: апостола-скептика Фомы-неверного и мессии-спасителя Иммануила[71]. И при всем этом главного героя вполне можно назвать передовым человеком нашего, XX века.

Точно так же Мейсонье, будучи коммунистом, целиком принадлежит нашему времени. Конечно, в случае гибели цивилизации жизненные проблемы для людей определялись бы не партийно-политической принадлежностью, но если у Мейсонье мы ее ощущаем на протяжении всей книги, это значит, что коммунизм нечто большее, чем политическая доктрина. Это еще и характер, и мироощущение. В Мейсонье их можно выразить так: честность, цельность, надежность, самоотверженность. Именно эти качества позволяют людям положиться на него.

Так что современная эпоха чревата для человечества не одними только издержками. Можно понять Мерля, когда он выражает свое недоверие, даже неприязнь к технике как к орудию убийства — его герои добиваются перевеса в схватке с врагами при помощи лука, а вражеская базука оказывается бессильной. И все же конечную победу в этом сражении приносят ружья, да и завершается роман… новым изобретением пороха.

Вполне современные люди эпохи НТР — герои романа — создают в Мальвиле коммуну. В описании ее трудной, полной опасностей жизни, ее постепенного упрочения, ее ободряющих перспектив — важный аспект романа. Словом, перед нами утопия Робера Мерля.

Мерль, сочетающий в себе художника и ученого-гуманитария, любит строить свои произведения, как бы задаваясь вопросом: «А что было бы, если бы?..» Он описывает один из возможных, по его мнению, вариантов истории: будущей — как в «Мальвиле» или последовавшем за ним «Мадрапуре» (1976), настоящей — как в «Разумном животном» (1967), и прошлой — как в «Острове» (1962), во многом перекликающемся с «Мальвилем». Причем Мерль мысленно проигрывает такие умозрительные эксперименты на небольших человеческих коллективах, называемых в социальной психологии малыми группами. Подобно тому как миниатюрные модели морей и рек позволяют гидродинамикам определить реальный режим крупных водоемов, так и малые группы Мерля призваны показать, как поведут себя в иных, хотя и не наступивших, но возможных обстоятельствах наши современники — не вымышленные, а реальные люди из плоти и крови. Точное воспроизведение Мерлем бытовых деталей, его психологизм, его умение показать всякую ситуацию, в том числе и гипотетическую, как бы глазами непосредственного свидетеля придают его фантастике ощущение удивительной достоверности. Характеристику, данную главному герою и летописцу событий — «человек, обладающий блестящим даром воображения», — нельзя не отнести к самому Мерлю.

Все это заставляет причислить названные выше романы Мерля к жанру реалистической фантастики. И мальвильскую утопию населяют не люди будущего, а вполне типичные, сегодняшние французы.