Мамка-кормилица

— А отдумать придется, такъ это даже и лучше.

— Безъ бабы скучно, ваше превосходительство. Я человкъ вдовый, овдовлъ недавно… Хозяйство есть… мебель, посуда… посл жены покойницы бличій салопъ… перина, подушки… и все эдакое…

— Ты знаешь, она теб даже и не пара. Ты пожилой человкъ, солидный, а она молодая, вертлявая…

— Учить будемъ, ваше превосходительство, а учить молодую лучше, она понятливе.

— А что если-бы мы тебя попросили подождать жениться на Еликанид? — задалъ вопросъ Колояровъ. — Подождать, пока она ребенка грудью откормитъ.

— Долго ждать, ваше превосходительство. Тосковать будемъ, — далъ отвтъ швейцаръ. — У насъ ужъ сговорено.

— Удивляюсь, когда это вы могли успть при такомъ присмотр! — пожалъ плечами Колояровъ.

Швейцаръ улыбнулся, повелъ усами, въ которыхъ ужъ проглядывала сдина, и сказалъ:

— Перемигнулись… перешепнулись — и готово. Мн дворничиха сватала, ваше превосходительство.

„Дворничиха? Все противъ насъ. Но когда Еликанида могла видаться съ дворничихой, если дворницкая была для нея запретнымъ плодомъ?“ — подумалъ онъ и спросилъ швейцара:

— А что если я теб предложу за подожданіе, пока Еликанида откормитъ ребенка, пятьдесятъ рублей?

— Невозможно этому быть, ваше превосходительство. Она-то ужъ очень извелась въ невол. Тосковать будетъ. И такъ ужъ красота-то линять начала.

— Не замчаю… И никто не замчалъ, — проговорилъ Колояровъ.

— Позвольте… Вчера вдругъ такія слова: „бери говоритъ, меня скорй, а то мн впору сбжать куда-нибудь“.

— Такъ какая-же это любовь, если она даже куда-нибудь сбжать хочетъ?

— Такъ точно, ваше превосходительство. Перевнчаться скорй надо.

— Не сбжитъ. Да у насъ теперь и караулъ хорошій, — уговаривалъ швейцара Колояровъ и прибавилъ:- Ну, а что если я теб дамъ семьдесятъ пять рублей?

— Баба-то ужъ совсмъ дороже денегъ, ваше превосходительство!

Швейцаръ осклабился и тяжело вздохнулъ.

— Ну, сто? — возвысилъ голосъ Колояровъ и поднялся въ волненіи со стула. — Сообрази. Вдь это для васъ капиталъ. А ждать всего только четыре мсяца. Я всего за четыре мсяца теперь прошу. Кром того, ты долженъ принять въ разсчетъ то, что она, откормивши ребенка, получитъ все то, что теперь сдлано ей по части нарядовъ. Блье, кровать, тюфякъ, подушки. А покинетъ ребенка не докормивши, мы ей ничего не отдадимъ, кром зажитаго ею жалованья по разсчету. Подумай…

Швейцаръ задумался и вопросительно смотрлъ въ темный уголъ. Колояровъ молча дымилъ сигарой, пристально смотря на него. Наконецъ, швейцаръ произнесъ:

— Конечно, разсчетъ большой… А съ другой стороны и ждать тяжко… Души этой самой въ ней, ваше превосходительство, и красоты до безконечности…

— Что? — спросилъ Колояровъ, не понявъ.

— Аховая уже очень изъ лица, — пояснилъ швейцаръ. — Опять-же и тлесность… А я человкъ вдовый… Впрочемъ, дозвольте, ваше превосходительство, съ ней пошептаться.

— Нтъ, нтъ! Пока она у насъ — вы разъединены! — воскликнулъ Колояровъ. — Ршай одинъ.

Швейцаръ сдлалъ паузу. Онъ соображалъ, переминался съ ноги на ногу и, наконецъ, произнесъ:

— Да вдь вамъ, ваше превосходительство, только-бы докормить ребенка?

— Конечно! Всего четыре мсяца… — радостно сказалъ Колояровъ, думая, что уже швейцаръ соглашается.

— Такъ вотъ, извольте видть, это можно такъ сдлать.

— Ну?!

— Вдь перевнчавшись-то она со мной жить будетъ внизу, у меня въ каморк. Я про Еликаниду. Такъ когда требуется ребеночка покормить, она къ вамъ наверхъ прибгать будетъ, — предложилъ швейцаръ, — А при ребеночк нянька взамсто ея.

Колояровъ побагровлъ.

— Да ты никакъ съ ума сошелъ! Съ ума сошелъ или дурака строишь! — закричалъ онъ. — Какое-же это будетъ молоко у ней, если она съ тобой жить будетъ? Уморить ты ребенка хочешь? Уморить? Пошелъ вонъ! Я съ тобой, какъ съ хорошимъ честнымъ человкомъ разговариваю, а ты эдакія слова… вонъ!

Швейцаръ опшилъ.

— Виноватъ, ваше превосходительство… Что-же я сказалъ?.. Я отъ чистаго сердца… — проговорилъ онъ.

— Дуракъ… совсмъ дуракъ… Неотесъ… А еще въ гвардіи служилъ, — продолжалъ Колояровъ. — Уходи, уходи… Я вижу, съ тобой нельзя разговаривать, какъ съ порядочнымъ человкомъ.

— Виноватъ, ваше превосходительство, простите… Но я не зналъ… — бормоталъ швейцаръ.

Швейцаръ обернулся по военному и вышелъ изъ кабинета.

XIII

Колояровъ перешелъ изъ кабинета къ жен въ спальню. Тамъ уже сидли дв бабушки и наперерывъ передавали ей все, что слышали он, подслушивая у двери кабинета. Жена была въ ужас.

— Никакія увщанія не подйствовали, — сообщилъ онъ жен о швейцар. — Я сулилъ ему сто рублей — онъ остался непреклоненъ. И представь себ, что онъ мн предложилъ!

— Я все слышала около двери, все ужъ передала твоей жен,- перебила Колоярова мать его.

— И я слышала. Я чуть въ обморокъ не упала при его словахъ, — заявила мать Колояровой. — Онъ будетъ отпускать Еликаниду кормить ребенка, когда ужъ она будетъ жить у него въ швейцарской! Вы не можете его привлечь за эти слова къ суду по какой-нибудь стать? — спросила она зятя. — Вы юристъ.

— Да, но къ сожалнію такой статьи нтъ.

— Что-же намъ длать теперь, Базиль? — воскликнула почти въ отчаяніи Екатерина Васильевна.