Мандариновый лес

Аккуратно, осторожно, постепенно – все как положено, иначе нельзя, детская психика штука тонкая. И так все непросто, а уж здесь, в стенах детского дома, и вовсе как по минному полю ходишь. Здесь точно все строго и по предписанию, никаких нарушений – зачем? Местом своим – что говорить, хлебным – директриса дорожила. Сложное место, тяжелое, но зато почет и уважение. Кстати, взяток, она не брала – не хотелось на нары. Если пытались всучить деньги, отвечала: дескать, извините, но я хочу спать в своей кровати. А что, действовало!

А что до хлебного места – да, хлебное! И сытное, да – это не про подарочки всякие, чушь это, мелочи. Директриса давно забыла дорогу в магазин – незачем. Все, что надо, брала в столовой или у кладовщицы. Вернее – не брала, самой приносили. Тихонечко так, с оглядкой. Шасть – и в угол сумку, тяжелую, неподъемную. А в ней все – от масла и мяса до картошки с морковкой. Все так живут, а что она, глупее других? Да и некогда ей по магазинам – с восьми утра до восьми вечера на посту. А у нее, между прочим, семья.

* * *

Котовы молча курили за забором детдома.

– Ну что, Ли? – наконец спросил Сергей. – Ты что-то решила?

Лилия Котова, домашнее имя Ли, тихо вздохнула:

– Наверное, Кот… Слушаю свои ощущения. Ты меня знаешь, – она растерянно улыбнулась, – интуиции я доверяю больше, чем логике. При всем моем не самом слабом характере!

Котов обнял ее и прижал к себе.

– Ну-ну, послушай, конечно, послушай! Время есть. И вообще, торопиться нам некуда, верно?

Жалобно всхлипнув, жена кивнула:

– Ага.

В машине Ли положила руку ему на колено.

– Вечером, ладно? Вечером точно, Кот! Потому что… – Она на секунду запнулась и решительно сказала: – В общем, хватит тянуть!

Он молча кивнул.

– Почти год, Сереж! – продолжала она. – Дорога эта… – Ли кивнула в окно. – Кажется, каждый булыжник знаком, каждый куст. Да и вообще надоело мотаться. Какой смысл, Кот? Что мы выискиваем, что выжидаем? Надо быть честными. Мы с тобой никогда друг другу не врали. Так в чем причина наших сомнений? Выходит, в нас? В том, что мы не уверены, что нам это нужно? В нашем страхе, что не справимся, пожалеем? В понимании, что наша жизнь кардинально изменится, перевернется? Закончатся наши вечные посиделки, путешествия, беспечные отпуска. Или мы боимся, что что-то проявится, выскочит, непременно выскочит и собьет нас с ног? Мы же знаем, как это бывает.

И тогда все наши усилия в прах, в пыль, тогда все окажется перечеркнутым. Вся наша жизнь, понимаешь? А это будет, Кот. Непременно будет. Что-то да вылезет, кровь не вода. Только вот что и когда – непонятно.

Муж по-прежнему молчал.

– И еще знаешь что, Сережка? – Лиля опять положила руку мужу на колено. – Знаешь, что самое страшное для меня? То, что я не смогу его полюбить. Что мне он будет чужой. Вот этого я боюсь больше всего.

Сергей наконец улыбнулся:

– Ну вот за это я переживаю меньше всего. Полюбить ты точно сможешь. В тебе, Лилька, столько нерастраченной любви, неизрасходованной нежности и заботы. Нет, вот этого я не боюсь!

Лиля задремала. Котов смотрел на нее, и сердце его плавилось от любви и жалости.

Лилька. Ли. Его любимая, его женщина. Самое дорогое, что у него есть. Как же им повезло, что они встретились! Уже при первой же встрече поняли – они нашлись. Совпали во всем и сразу. И никакого пустого кокетства, никаких бабских ловушек. «Зачем терять время? – смеялась она. – Я влюбилась в тебя тут же, в течение получаса, Котов! Слушай, а давай поженимся, а? Мне просто страшно с тобой расставаться. Даже на день – представляешь?»

Он представлял, потому что испытывал то же самое. День разлуки, ночь без нее? Нет, немыслимо, невозможно, неправильно. Да и зачем, если они оба свободны и хотят одного и того же?

Поженились они через две недели после знакомства, с трудом уговорив заведующую загсом. Причина была в одном – август, отпуск. Нет, разумеется, можно было рвануть к теплому берегу без штампа в паспорте. Но в любой гостинице их вместе не поселили бы. Да и вообще – им хотелось поскорее закончить со всеми бумажными банальностями и гордо сказать: «Мы – муж и жена!»

Свадьбу отметили вдвоем: у Лили отца не было с детства, а мать умерла, когда ей исполнилось семнадцать. Котовская мать с апреля по ноябрь жила у родни в далекой деревне, четыреста километров от Москвы.

В загсе все прошло быстро – поток. Почему-то им все время было смешно. После регистрации зашли в первое попавшееся кафе, съели по антрекоту, запив его бутылкой сладковатого «Псоу» и вышли в мир семейной парой, Сергей и Лилия Котовы, просим любить и жаловать.

Про свадебное путешествие – «да ладно тебе, просто отпуск!» – она сказала:

– Хочу теплого моря, горячего песка, жарких взглядов горячих кавказских мужчин, одобрительно цокающих в спину, запаха и вкуса шашлыков. Прямо впиться зубами, чтоб сок, Кот! И огромных персиков, таких, чтобы текло по рукам. Хочу сладкого упругого винограда, вареной кукурузы, посоленной крепко-крепко, как я люблю, горячих лепешек – так, чтоб обжигали руки, – и море вина, красного, сладкого, домашнего.