Маньяк и тайна древнего русского клада

– Я знаю, что ты мне сейчас скажешь, – старалась она напустить на себя как можно большей решимости, – будто доктор потребует вести пострадавшего к нему в отделение; так ты ему ответь, что он не является транспортабельным и вначале ему требуется осмотр более квалифицированного специалиста; хочешь не хочешь, но в такой ситуации любому, даже самому отчаянному скептику, пришлось бы спуститься, – вдруг чего случится?! – потом не отпишешься.

Молодой красотке в белом халатике, продолжавшей сверкать своими бесподобными ножками, ничего не оставалось, как под угрозой пистолета подчиниться грозным требованиям самоуверенной и отчаянной незнакомки; она приподняла трубку телефона внутренней связи и позвонила в кабинет дежурившего хирурга. Очевидно, с той стороны ей ответил не сильно довольный голос, так как испуганное выражение лица говорившей сменилось еще и неприязненным и в какой-то мере даже недружелюбным.

– К Вам здесь привезли пациента, и требуется Ваша немедленная и непременная консультация: он истекает кровью и является не способным к передвижениям; предположу, что жить ему осталось недолго и до операционной он попросту не доедет. Я совершенно не представляю, что в таком случае скажут родственники, когда станет известным, что такого пострадавшего даже не показали хирургу, – хлопот с этим делом, уж точно, не оберешься.

После такого разговора создавалось вполне оправданное впечатление, что, несмотря на свой молодой возраст, медсестра имеет отличную практику по ведению подобных переговоров, в своей сути направленных на искоренение явной и очевидной недоброжелательности хирургов, так как в ответ на ее разъяснения в трубку послышалось недовольное ворчание и отчетливый возглас:

– Ждите! Сейчас спущусь.

Разговаривать дальше не имело смысла, и Наташа, – а как нетрудно догадаться, что это была именно она – извинившись за свое недостойное поведение и беспардонно порывшись в придвинутых друг к другу письменных столах, извлекла из одного из ящиков липкий, прозрачный скотч, после чего принялась методично связывать руки и ноги обеих представительниц благородной медицинской профессии.

– Вы нас извините, девушки, – твердила она при этом, – но хотя бы вы нам и пообещали держать свой язык за зубами, но все-таки я хочу быть уверенной, что вы непременно сдержите свое слово; надеюсь, что такое, не совсем обходительное, обращение не доставит вам сильные неудобства, мы же получим отличную возможность потом от вас скрыться, причем без значительных и непредвиденных затруднений.

Елисеева сильно не церемонилась и привязала и женщину, и ее молодую напарницу к стульям, на которых они сидели, не забыв запечатать обеим и рот, уберегая их таким образом от желания издавать лишние, в данном случае никому ненужные, звуки. Когда все было закончено, хитроумная красотка, надежно скрывавшая свое слегка подпорченное гематомой лицо, полюбовалась на сделанную работу, после чего перевела взгляд на раненного напарника. Да, положение его было, если и не сказать, что ужасно, то во всяком случае очень плачевно; и пусть он и старался держаться всеми имевшимися у него силами, однако создавалось вполне определенное впечатление, что он нестерпимо страдает, сохранять же видимую бодрость духа и держать равновесие ему приходилось, применяя огромные силы; это впечатление усиливалось еще и легкой дрожью, начинавшей потихоньку колотить все его тело, предвещая скорую лихорадку, и крупными каплями холодного пота, обильно покрывавшими лоб полуживого мужчины и предвещавшими, что он вот-вот лишится сознания. Участливая блондинка с тревогой посмотрела в глаза пострадавшему и голосом, наполненным невероятной нежностью и любовью, еле слышно промолвила:

– Ты как, сможешь еще чуть-чуть продержаться? Доктор уже на пути сюда и, будь уверен, скоро все кончится: ты получишь необходимую медицинскую помощь, и мы при этом нигде не засветимся.

Именно этот невероятный по дерзости и внезапности план и пришел в голову бывшего американского спецназовца, когда они на небольшой иномарке удирали из бандитского «логова». Мужчина, уже давно и в достаточной мере успевший узнать и распознать натуру своей отважной компаньонки и одновременно возлюбленной, нисколько не сомневался, что она без раздумий пойдет на это авантюрно рисковое дело и сделает все в самом что ни на есть лучшем виде; им даже не пришлось разрабатывать какие-то дополнительные детали: беглецы попросту удалились подальше от района «Сортировки» и остановились у первой попавшейся на пути больницы; ей оказалась «четвертая городская». Елисеевой пришлось пожертвовать своей прозрачной «ночнушкой» и у новоявленных налетчиков получились замечательные маски, отлично скрывающие их лица от видеокамер и пытливого постороннего глаза. Майкл уже начинал потихоньку терять свои силы, но ни при каких обстоятельствах он не мог согласиться отпустить свою отважную девушку в одиночку провернуть столь опасное и серьезное дело.