Манхэттенское безумие

Я не стал отрицать. С моей бороды капало, как из промокшего коврика. Очень непривлекательное зрелище.

– Апрельская погода, – пробормотал я.

Эмиль поудобнее пристроил свои конечности на ступеньке и обхватил руками колени. Трость свою он выпустил из рук, и она упала на широкий тротуар перед нами. Джейми рванулся было, чтобы ее поднять, но я помотал головой.

– Это такая у него игра, – тихо сказал я ему, прикрыв рот ладонью.

Джейми посмотрел на меня, немного удивленный. Потом сместился чуть в сторону, чтобы дать Эмилю простор продолжать эту свою игру, если это произойдет. Догадливый мальчик.

Я не раз видел игру Эмиля в действии и решил, что это еще одна причина, почему он проводит свои дни на этих ступенях, опираясь спиной на президента Вашингтона. Банкиры и брокеры не из той породы мягкотелых людишек, которые станут восклицать «да как вы посмели!», но при этом еще и краснеть. Если они случайно оступятся или, что еще лучше, упадут, споткнувшись о трость Эмиля, все до одного, то, скорее всего, настучат ему по башке или пнут старого бедолагу в отместку за то, что пострадала их гордость – эта самая хрупкая из всех частей их тела. То есть продолжаться это будет до тех пор, пока Бык[53] не остановит этот спектакль и не заставит жертву вывернуть карманы, чтобы заплатить за причиненную Эмилю боль и утешить его. А потом Бык пошлет этого козла отпущения следовать дальше своим путем, и они с Эмилем поделят добычу. Кстати, о добыче…

Тут на нас упала здоровенная тень.

– Привет, Бык! – сказал Джейми.

– Ух ты, да вы знакомы! Какой сюрприз! – Я произнес это с хорошим «светским» выражением.

Джейми бросил на меня покровительственный взгляд:

– Да тут все знают Быка!

Он-то имел в виду этого Быка с Уолл-стрит, который – я в этом совершенно уверен – на самом деле человеческое существо. Тот, другой, весит семь тысяч фунтов и не двигается с места, хотя, кажется, готов рвануть вперед: он сопит и хрипит, его бронзовые рога угрожающе пригнуты вниз и выставлены вперед. Туристам страшно нравится этот уолл-стритский «Атакующий» Бык. Его творец, художник Артуро Ди Модика, однажды ночью в прошлое Рождество установил его прямо напротив Фондовой биржи, под большим деревом – в качестве подарка. Городской совет потребовал убрать этот «подарок». Но туристы громко высказались за него и проголосовали своими долларами. Как я слышал, город отказался купить Быка у Ди Модики, но чтобы доставить туристам удовольствие, скоро переместит его – быка, а не его создателя – на Бродвей и поставит перед входом в небольшой Боулинг-Грин-парк, но мордой в сторону от центра. Оба они – и он, и коп, которого мы назвали Быком… ну, кое-какое сходство, конечно, имеется – это все, что я могу сказать в этой смешанной компании.

Эмиль затрясся, поскольку тень закрыла ему солнце, потом поднял взгляд и посмотрел на Быка, закрывшего ему свет. И лицо Эмиля расплылось в улыбке полного удовольствия.

– Бык, мой мальчик! Садись! – (Как будто Бык способен сложить свою огромную массу и усесться на узкую ступеньку. Эмиль частенько не совсем продумывает свои предложения.) – Я как раз сабираюсь рассказать этим двум жентельменам пра роликовые коньки.

Бык кивнул, словно это произвело на него какое-то впечатление. Даже его тонкие губы изогнулись в уголках рта, словно пытались вспомнить его раннюю молодость, когда он еще умел улыбаться.

– Да-а? Это отличная история. Тебе понравится, Джейми. Не возражаете, если я тут пристроюсь и тоже послушаю?

Бык был огромный, что полностью соответствовало его имени, и еще он занимался той профессиональной деятельностью, которую это имя предполагало, – он был копом с Уолл-стрит. Полицейское управление Нью-Йорка постоянно меняло полицейских на других постах на Уолл-стрит, но Бык по какой-то причине постоянно находился здесь. Может, потому, что вскоре ему предстояло выйти на пенсию? Это лишь предположение. Данное имечко также отлично подходило к его работе, поскольку если здесь происходило нечто, что было ему не по вкусу, он легко мог выбить из негодяя всю дурь. Однако лично меня он никогда и пальцем не трогал, могу вас уверить. Но, подобно многим другим, Бык никогда не мог наслушаться историями, что рассказывал Эмиль. Я так думаю, что именно поэтому он никогда не отходил от старика дальше чем на двадцать футов. Трогательно, не правда ли?

Бык, демонстрируя редкостное расположение, похлопал Эмиля по плечу.

– Спасибо, но я лучше постою. На всякий случай. Сам понимаешь – служба.

О да! Бык – защитник и оберегатель Уолл-стрит – должен быть всегда готов и на ногах, чтобы догнать вырванный ветром зонтик или дать нужные указания туристам.

Эмиль кивнул и выразил сочувствие.

– Служба всегда на первом месте, Бык. Храни тебя Господь.

Я отвернулся, внезапно обрадовавшись, что пропустил ланч.

– Ладно, хватит! Меня ждет куча дел по дому.

У меня аж брови полезли на лоб. Джейми уже выступает с требованиями? Чего-то требует от Эмиля? От меня? И хватает же у него нахальства, у этого щенка! У меня в груди проснулись остатки былой гордости.