Окорок, таща на себе Сэма, рванул к окну, и оба они, сцепившись, выпали наружу спиной вперед. Когда они ударились о решетку пожарной лестницы, Сэм воспользовался сотрясением от удара, чтобы развернуться и высвободить руки. Окорок с трудом поднялся на ноги, таща за собой Сэма. Потом поднял свои скованные наручниками руки и нанес удар сверху вниз, как дубиной. Сэм скользящим движением ушел вбок и избежал удара, но при этом перекувырнул Окорока через низкое ограждение. И услышал громкое «хлоп!» внизу, за которым тут же последовали мяукающие вопли совокупляющихся кошек, а затем издали донеслись завывания полицейских сирен.
Второе тело полицейские обнаружили по другую сторону здания, где лестница на плоскую крышу дома стала последней дорогой отчаявшегося Тони Карузо, приведшей его к бесславному концу.
Салли и Сэм не слишком долго спорили о том, какое имя должно стоять первым в их списке – Онора или Изадора, Изадора или Онора. Салли в этом споре победила, заявив, что это должна быть Онора, в честь ее матери: Онора Изадора Рабинович. И сообщила медсестре в роддоме, что следующим их ребенком, несомненно, будет мальчик, и его, видимо, назовут Аарон Сэмюэл или даже Аарон Алфред Сэмюэл Рабинович.
Бутоны на роскошном букете веток ивы-шелюги красной, перевязанных розовой лентой, были получены в подарок от детектива Хирша. Они стояли в хрустальной вазе на подоконнике. Солнечные лучи били прямо в хрусталь и превращали стены и потолок в сверкающий мрамор. Когда медсестра вошла в палату, чтобы взять у Салли анализы, и увидела довольные физиономии этих двоих после того, как вопрос с именами был улажен, она сказала:
– Вы прямо как парочка довольных котов в молочной лавке!
Так оно и было. И так оно продолжалось в течение пятидесяти еще более веселых, тревожных, духоподъемных и унылых лет.
Маргарет Марон
Рыжая падчерица
– Они близнецы?
В первый раз, когда Эбби услышала этот вопрос, ей и Элейн было по восемь лет, и они пытались вскарабкаться на скульптуру Алисы в Стране чудес в Сентрал-парке. Стоял июль, и она до сих пор помнила, каким теплым и гладким ей казался этот бронзовый гриб, как приятно было ее голым ногам и как солнечные лучи блестели на длинных и прямых волосах Элейн, когда она, толкаясь, ползла вверх мимо Эбби, стараясь первой добраться до Чеширского Кота.
– Не отталкивай сестру! – крикнула снизу КиКи.
– Она мне не сестра, – буркнула Элейн.
– Ох, извини, – сказала КиКи, оборачиваясь к молодой женщине, чей малыш дергал за куртку Безумного Шляпника. – Вы меня о чем-то спрашивали?
– Да, про ваших дочерей, – ответила мамаша малыша. – Они близнецы?
Женщина явно не услышала слова Элейн, отрицавшие сестринство Эбби, а Эбби прижалась к бронзовому ботинку Алисы, дожидаясь ответа КиКи.
– Они и впрямь смотрятся одинаково, не правда ли? Блондинка – моя, а рыженькая – дочь моего жениха.
Эбби заплакала, когда папа в первый раз сообщил ей об этом.
– Мачеха?! Как у Золушки?!
– Не говори глупости, Эбби, – ответил он. – Она не станет заставлять тебя скрести пол или сидеть в золе. Ты полюбишь КиКи, а она готова полюбить тебя. Кроме того, ты ведь уже знакома с Элейн – по школе. И у нас будет новая мама и новая сестра. И это будет просто здорово!
Здорово? С Элейн она едва была знакома. Хотя она была всего на три месяца младше, из-за своего дня рождения Эбби Октоубер не начала ходить в детский садик почти до шестилетнего возраста, так что Элейн в женской школе «Клаймер» опережала ее на год.