Маори по кличке "Литой" (СИ)

— Среди моих друзей, мистер Раунтри, нет тупых. Или я настолько туп, что не замечаю этого. В любом случае, это не Моана. Моана сказал слово. Теперь вы, а даже и я, можем прямо тут повеситься — это не поможет. Он отказывался и не от такого. И рисковал не таким. Могу лишь присоединиться к Моане в его благодарности за визит, — Джекки встал, дав понять, что разговор закончен, встал и Моана, а Раунтри и онемевшая свита медленно, тяжело поднялись.

— Два тупорылых маорийских дебила, — выдавил, наконец, мистер Раунтри.

— Фильтровал бы ты базар, жирный ниггер, в гроб денег не положишь. Я, в самом деле, тупой маорийский дебил, мое прошлое тебе известно и мне плевать, если еще лет десять я просижу в тюрьме за твое убийство. В этой комнате нет полиции, политиков, важных господ. Здесь ты, толстяк, да я, главарь «Стальных крыс». Понял меня? Вижу, что понял. Пошли все на хрен отсюда, мы устали, — отвечал миллиардеру Раунтри уличный бандит Джекки Косточка.

— Наш английский, наверное, не так хорош, как ваш, но «пошли на хрен», кажется, простые слова, — добавил Моана.

— Если ты понимаешь, о чем мы говорим, — неожиданно для себя закончил Джекки, и они с Моаной рассмеялись.

Свита Раунтри во главе с королем, смылась за дверь.

— Такие, как Раунтри, не отступают, Моана, если бы ты решил оставаться в клетке, а я — твоим менеджером, нам бы пришлось, рано или поздно, соглашаться. Но ты уходишь искать Гаваики, а я — я прошу тебя сопровождать меня сегодня на сходке «Стальных крыс». Это очень важный для меня день. Если ты не слишком измотан, конечно. Я прошу, — сказал Джекки, опустив глаза. Он редко просил в этой жизни.

— Измотан чем? Двумя минутами в клетке? Я больше устал от этого толстого негра, Джекки, так что, если ты меня покормишь, то я пойду с тобой, — отвечал Моана.

Глава одиннадцатая Как говорила улица

Сходняк начался ровно в одиннадцать вечера, в том кафе, где и проживал Моана, и где год, ровно год назад, состоялось их знакомство. Началось все не с пива и телок, а с чинного приглашения присаживаться. Хозяин к тому моменту уже закрыл кафе, опустил жалюзи и исчез, как бестелесный дух.

«Стальные крысы» оккупировали столики, в некотором подобии порядка старшинства — ребята посерьезнее сидели поближе к стойке, возле которой стоял столик Джекки, Моаны и Крышки, а остальные — кто где, рассыпавшись по залу. Народа было немало. Моана не совсем понимал, для чего он понадобился Джекки, тем более, ему казалось, что его присутствие на сходке — некое нарушение правил, ведь он не был членом банды, хотя и шел, можно сказать, от нее.

«Смотри, слушай и молчи», — приказал себе Моана и обратился в соляной столб. Джекки пригласил пришедших угощаться, возле стойки стояли ящики с пивом и виски, ромом и текилой, но люди вежливо взяли себе по бутылочке пива и снова сели на свои места. Что-то намечалось.

— Братья. Сегодня был хороший день. Моана, хоть и отказался лечь, все равно дал нам всем заработать. Сообщаю, что он уходит из боев — таково его решение, а его переупрямить, вы знаете, нельзя, — Джекки улыбнулся, кое-кто усмехнулся в ответ, но было ясно и идиоту (если бы такого пустили в кафе), что весть о Моане не повод для внеочередного сходняка.

— Я собрал вас для того, чтобы сказать важную для меня вещь. Я был с вами чуть ли не с рождения, многих из вас принимал сам, многие из вас помнят меня еще молодым и даже еще более глупым, чем даже сейчас. Вы действительно мои братья и я много раз доказывал это. Кто считает, что это ложь — пусть скажет это сейчас и здесь, мне в лицо, — Джекки выдержал паузу, но кафе загудело, как сердитый ночной улей, в жужжании слышалось недовольство самой мыслью, что Джекки мог так о них подумать.

— Время идет, мы стареем, теряем хватку, теряем интерес к хорошей драке. «Стальным крысам» нужен новый вожак. Который поведет вас дальше, к более крупным делам и деньгам. Я ухожу сегодня, братья. Ухожу сам, ухожу навсегда. Но каждый, кому будет нужно, сможет обратиться ко мне за помощью или советом. Все каналы и контакты поставок и продаж остались у Крышки, улица его знает, знаете его и вы. Не удивлюсь, если он займет мое место, более того, я бы сам голосовал за него, если бы с этой минуты не потерял право голоса. Я горд тем, что столько лет возглавлял «Стальных крыс», горд тем, что зову вас братьями. Но мое время ушло. Я все сказал. Если кто хочет мне что-то предъявить, как говорит закон — я тут. Потом, полагаю, мы слегка оттянемся напоследок.

— Никто ничего тебе не предъявит, Джекки Косточка, я уверен в этом, — Крышка обвел зал тяжелым взглядом, но люди и сами возмущенно покрикивали, снова то ли в самом деле задетые тем, что Джекки мог предполагать у кого-то из них за пазухой камень, то ли так требовали традиции — Моана не знал.

Зал сошелся на том, что предъяв не будет, а затем Джекки первым обнял Крышку и за ним, по очереди, всех остальных.