Марь

Она бежала по болоту, не разбирая дороги, перепрыгивая с кочки на кочку. Неслась так быстро, что даже ноги не замочила. Пока душа в тревоге рвалась к болотному домику, тело делало то, что умело, кажется, с самого рождения.

Дверь домика была распахнута. Стеша ворвалась внутрь.

Степа лежал на топчане с закрытыми глазами. Грудь его поднималась и опускалась в такт дыханию. Он дышал, но это ровным счетом ничего не значило. Те двое несчастных тоже дышали!

— Степа! Степочка! — Стеша упала перед ним на колени, потянула на себя одеяло, уставилась на пропитанную сукровицей, прилипшую к ране повязку, прижалась губами к покрытому бисеринками пота лбу. Жара не было. — Степочка, очнись! Открой глаза! Посмотри на меня! Ну, пожалуйста!

Его нельзя было тормошить и тревожить. Но она не могла иначе. Она должна была убедиться!

— Если он все это время был без сознания, то с ним все хорошо. — В домик вошла баба Марфа. — Беспамятные им без надобности, Стэфа. Слышишь ты меня?!

Она услышала только самое главное: у них с ним есть надежда.

— Да открой же ты глаза! — Она гладила его по влажным, чуть вьющимся волосам и по колючей от щетины щеке. — Очнись!

Сейчас Стеша больше всего боялась, что он откроет глаза, а там будет пустота.

Он открыл, посмотрел на нее сонным, затуманенным взором, а потом улыбнулся и спросил:

— Ты чего ревешь, доктор Стеша?

— Реву? — Она и в самом деле ревела. Сначала от страха и отчаяния, а теперь вот от радости. — Ничего я не реву! — И даже попыталась улыбнуться. — Тебе показалось.

— Хорошо. — Он накрыл ее ладонь своей.

— Что, хорошо? — спросила она, даже не пытаясь убрать руку.

— Хорошо, что ты пришла. И хорошо, что ты не плачешь. А где я? Где все остальные? — Он осмотрелся.

— Есть хочешь? — спросила баба Марфа, ставя корзину с провизией на стол.

— Хочу.

— Все, пошло дело. — Она принялась разгружать корзинку. — Раз есть хочешь, значит, выживешь.

— Остальные где? — В его взгляде появилась тревога.

— Я тебя сейчас перевяжу. Хорошо? — Стеша прятала глаза, не знала, как сказать ему правду. — Я перевяжу, а баба Марфа приготовит поесть.

— Где мои товарищи, Стеша!

А он упрямый. И что ему ответить? Как сказать правду?

— Ушли.

Правду сказала баба Марфа. Не совсем правду, но и не совсем ложь. Они ведь и в самом деле ушли.

— Как? Куда они ушли без меня? — А теперь в его взгляде была совершенно детская обида.

— По делам ушли, — проворчала баба Марфа. — Много нынче у людей дел! Вот ты очухаешься и тоже пойдешь. Только поешь сначала, а то отощал, как болотный пёс.