Марафон нежеланий

Стыдно, что в гостях, когда ее подружки принимались обсуждать «есть ли у Розочки жених», – она отвечала: «Да где его найдешь-то, нормального? Штоб зарабатывал, штоб квартира с машиной были. А другого нам и не надо, да?» Когда подружки говорили: «Да такие на нас и не смотрят. Мы-то без денег. Без приданого», мама отвечала: «Ничего. Она у меня умная. Школу с медалью окончила. В институте учится («В университете, мам!»). Найдет себе богатого». Вот это ее «ищи побогаче» я ненавидела и всегда огрызалась как можно ядовитее. Но фраза, внушенная с детства, пульсировала где-то в сознании. Я и правда никогда не встречалась с таким же бедным студентом, как и я. С кем-то, кто не мог оплатить номер в какой-нибудь гостинице на границе города и оставить 500 рублей на такси до дома. Я не очаровывалась деньгами, тем более на меня никто, кроме моего последнего, и не тратил много. Я не думала, что «вот этого надо раскрутить на айфон», «ой, надо намекнуть ему, что я хочу поехать с ним на уик-энд». Меня привлекал образ человека сильного, который смог вырваться из бедности, который уверен в себе и не ноет, а делает.

Я ненавидела в себе эту черту, но всегда считала деньги. Помнила, кто и сколько потратил. Я представляла, что когда я стану знаменитой писательницей, то отправлю каждому книгу с главами о нем и по конверту с деньгами. И да, Сава был прав, еще хотелось признания.

Мы вернулись около полуночи. Сидели бы и дольше, но вдруг я подумала, что нам придется спать на полу, если не успеем занять места на деревянных кушетках. Мы, хохоча, вломились в дом.

Было очень тихо. Свет вверху не горел. Внизу на диване сидела заплаканная Лера.

– Я так хочу в д-у-уш, – заныла она. – У меня все чешется. Посмотрите, что там со спиной, – она повернулась и задрала сарафан.

Ее загорелая спина с мягким изгибом талии и небольшими бочками была в бело-розовых царапинах. Посередине позвоночника, на уровне сердца, кожа была расчесана до крови. Волосы, обычно идеально уложенные, были взлохмачены. Она то одной рукой, то другой постоянно почесывала голову («Наверное, я подцепила вшей!»).

Лев подошел поближе и ответственно рассмотрел спину:

– У тебя две большие родинки под шейным позвонком. И маленький треугольничек из родинок на правой лопатке. Моя мама говорит, что это счастливая метка. А бабушка говорит, что родинка – это место, куда тебя убили в прошлой жизни. И вот тут, ниже талии, тоже есть родинки, они какие-то выпуклые.

Лев медленно погладил их.

– Лучше почеши, – жалобно протянула Лера. – Вот тут.

Она неловко изогнула правую руку и показала на левую лопатку.

Лев чесал ее, как лобик котенку.

– Ты можешь сильнее?!

– У тебя тут уже в кровь исчесано!

– Ну… – захныкала Лера.

Глядя на нее, даже кожа зазудела.

Я потерла шею, ощущая катышки грязи. Рита чесала голову.

Макс вернулся под утро, с тошнотным запахом перегара и бухнулся на диван к Лере. Потом громко выругался из-за того, что диван был твердым. Но, приобняв ее, почти сразу же захрапел.

Лера опять заныла. Она говорила, что Макс мокрый, наверное, купался в реке.

– Он точно там что-то подхватил. В Азии нельзя купаться в реках! Сейчас он меня заразит каким-нибудь лишаем или прыщами!

Она вывернулась из-под его руки и скатилась на пол. На светло-голубом поло Макса действительно было большое мокрое пятно, но скорее от пота, чем от купания в реке.

– Или от пролитого пива, – предположил Сава.

Под храп Макса мы уснуть не смогли. Собрали рюкзаки и решили пойти на пляж.

– Вдруг там есть душевые?

Лина так и не вернулась. Наверху тоже было очень тихо. Как будто бы они и не ночевали там. Кухня у нас была открыта, но никто ею еще ни разу не воспользовался. Только Лера пыталась помыть голову в раковине. Не знаю, было это сделано специально или в доме были проблемы с водопроводом, но вода из кухонного крана текла тоненькой струйкой – достаточной, чтобы почистить зубы или оставить набираться чайник с водой для кипячения. Но помыть голову под ней невозможно.

Лера ополоснула голову набранной водой из чайника, но все равно жаловалась на то, что она чешется. Чайник был единственной емкостью – чтобы ополоснуть голову дважды, нужно было снова ждать, пока он заполнится и вода нагреется.

На пляже, до которого мы добирались пять километров по палящему уже с утра солнцу, не было душевых кабинок. Вообще пляж в Хойане был диковатым. От прибрежных вилл его отделяли неопрятные кусты. Самые красивые кусочки пляжа были заняты зонами с платными шезлонгами, остальная же площадь широкой песчаной полосы была в свалявшихся как клоки волос водорослях, опавших пальмовых листьях и засохших корягах. Местами песчаные дюны поросли травой. Туристов на пляже почти не было – видимо, большинство приезжает сюда, чтобы посмотреть нарядный ярмарочный центр, а не для пляжного отдыха.

Мне нравилась дикость этого пляжа и его ширина – на нашем пляже, в «Джунглях», невозможно было уединиться, постоянно казалось, что кто-нибудь наблюдает за тобой из домиков.