Марафон нежеланий

– Из-за вас чуть не проболталась, – бросила она и, звонко шлепая, побежала к себе.

Лина ушла за ней с таким видом, как будто она знала ее тайну и хотела уберечь от нас.

Мы с Ритой немного помолчали на улице, проводили взглядами Макса с Мишей и пошли спать.

Как потом рассказывал Антон, Лев пришел в пятом часу утра, как будто бы пьяный. Упал на матрас и не шевелился, пока его не разбудили на завтрак. Но он не был сонным, наоборот, вел себя так, как будто бы напился энергетиков.

Жуя круассан, раскидывался не только крошками, но и комплиментами: «Рита, передай сгущенку. О, у тебя такие красивые мизинцы. А ногти на них такие крошечные, как будто капельки», «Лина, ты выспалась? У тебя уже не такие заметные круги под глазами. Теперь они тебе даже идут. Такой романтично-болезненный взгляд», «Роза, твои родинки похожи на созвездия. Кто-нибудь считал твои родинки? Или их – как звезд на небе?».

Но больше всего досталось Лере. Помимо комплиментов, он постоянно говорил «Да, Лера?» или «Ну, ты понимаешь»: «Какой-то кофе сегодня особенно вкусный. Да, Лера?», «Ой, блин, порезался. Добавится к тем ранам. Ну, ты понимаешь».

– Согласись, это была the best night в твоей жизни? – спросила Лина.

– Одна из лучших точно. Да, Лера?

После завтрака он не отстал от Леры. Лег рядом с ней на медитации, потом сел вплотную к ней на занятиях. Он отряхивал песок с ее ступней вечером, когда мы сидели в саду после пляжа, намазывал ей спину кремом, приносил лимонад даже тогда, когда она не просила, и хищным взглядом смотрел на парней, когда они дольше секунды задерживали взгляд на Лериных ягодицах, выглядывающих из-под ультракоротких шорт.

Через несколько дней щенячья преданность, как у влюбленного в детском садике, сменилась школьной вредностью. Он пугал Леру геккончиками, подсыпал жгучий перец в еду, прятал босоножки и платки, а потом с восторженными визгами носился от нее по пляжу. Только вот Лера злилась по-настоящему, один раз даже расшибла ему бровь, кинув в него камушек. А Лев гордо носил пластырь, бесконечно поглаживая его.

– Похоже, наш парень переживает все гормональные стадии в ускоренном режиме, – заметил Макс. – Держитесь, скоро настанет время подросткового спермотоксикоза.

– Лера, попроси его спрыгнуть для тебя со скалы.

– Я приду к вам ночью и придушу его подушкой, – сказала Лера дрожащим голосом.

Сегодня утром Лев своровал со стенки душевой кабинки ее одежду и полотенце. Она с невозмутимым видом продефилировала по саду обнаженная, но когда оделась, выскочила из своего домика, как безумная.

Оказалось, что Лев стащил ее чемоданы и где-то спрятал. Лера бегала за ним в растянутой футболке Лины и незастегнутых шортах (фигура Лины была ближе к мальчишеской, поэтому нижние округлости Леры еле влезли в джинсовые шорты) и почти рыдала. Он, дурашливо смеясь, кричал, что утопил всю ее одежду.

– Я создал демона, – с притворным испугом говорил Адам, наблюдая за ними, как за своими детьми.

В итоге чемоданы нашлись за густыми кустами с белыми цветками, но Лера говорила, что там не хватает нескольких комплектов нижнего белья.

Иногда гипервнимание к Лере сменялось у Льва полным игнором. Он мог пройти мимо, наступить ей на ногу или задеть локтем и продолжить дальше идти, как будто она была невидимкой. Именно это натолкнуло Леру на мысль игнорировать его тоже. Поэтому она повысила голос и почти прокричала, что придушит его, когда Лев шел к нам от Адама.

Всю неделю он уходил на час-два, когда у нас было свободное время.

Лина сказала, что он тоже готовится к публикации на сайте Адама.

– Весь свой цикл?

– Нет, превращает какие-то отрывки в рассказы.

Лина ходила туда не так регулярно – только сдавать материалы Венере, которая их правила и приносила обратно. Лина ершилась из-за каждого замечания и все время в оправдание говорила, что «современную поэзию никто не понимает». Но потом уходила на пляж, ближе к пещере, и, думая, что этого никто не замечает, прилежно правила стихи.

А вот Лев совершенно не переживал из-за замечаний. Садился под дерево, иногда прямо под гамаком с Антоном (Гамак, по умолчанию, был местом Антона. Хотя я ни разу не слышала, чтобы он заявил на него права словесно, все считали гамак его творческой мастерской, как столик в кафе «La Closerie des Lilas» для Хемингуэя.) и усердно стучал по клавиатуре ноутбука. Когда он писал, он не замечал ни жары (до вечера мог сидеть в полностью мокрой от пота майке), ни шума вокруг – Лера специально подходила к дереву и кокетничала с Антоном прямо над Лёвой. Как только Лев заканчивал с правками, он с преданностью и добродушием щенка бежал показывать результат Адаму.

Услышав Лерину угрозу, он посильнее натянул губы на свои выступающие изо рта зубы, кисло улыбнулся и шлепнулся на траву под деревом.

Лера прислонилась к толстому стволу дерева, слегка наклонилась и прогнулась так, чтобы ее грудь в слитном купальнике с вырезом до пупка оказалась прямо перед лицом Антона. Она провела указательным пальцем с длинным ногтем по плечу Антона и полушепотом сказала: