Читаем Марафон нежеланий полностью

Марафон нежеланий

– Знаю. Страшно, когда все как у всех. А единственное, что связывает тебя с книгами, – это запись в книге регистрации брака.

– Не думаю, что со мной это когда-нибудь случится.

– Угу.

Мы молчали. Он расчесывал локоть. Потом послюнявил его и растер.

– Но все-таки ведь хочется иногда, да?

– Иногда. Да.

Про часть с Ритой я, конечно, не стала рассказывать Венере. Коротко рассказала, что я была расстроена, а он меня утешил. «Ммм, интересно, как утешил?» – «Мы очень приятно поговорили». Так что разговор казался мне сном. «Как будто бы я разговаривала с собой. У нас много похожих мыслей».

После того как Венера ушла, Рита сказала мне:

– Ой, а я видела его тем утром. Когда…Ой…

– Когда рисовала пастелью рассвет, да? – Я долистала в ее блокноте до наброска Савы: по-крестьянски красивое лицо, взвихренная челка (почему-то сразу вспомнилось из «Простоквашино»: «Как будто корова лизнула»), задорный взгляд и румянец в виде темных штрихов. Потом бросила блокнот Рите. – Могла бы рассказать.

– Я не умею красиво рассказывать. Нам просто хорошо.

– Это хорошо… Просто я утром испугалась, когда тебя не было. Подумала, что…

– Извини, мне надо было тебя предупредить.

– Ну, ты же не могла меня разбудить, чтобы сказать об этом. Все нормально. – Рита опустила глаза и начала теребить подол футболки, как провинившийся ребенок. Поэтому я еще раз повторила: – Все нормально.

– Нет, это очень страшно. Я бы тоже испугалась. Я к тебе очень привыкла. Я… я считаю тебя своей подругой, – она застенчиво посмотрела на меня.

В носу защипало, я накрыла одну ладонь другой и постаралась незаметно себя ущипнуть.

– Я тоже.

– Мы ведь будем общаться потом. Правда? Не как после лагеря, когда все обещают, но через пару месяцев забывают.

– Ну… Здесь не лагерь. Мы ведь уже взрослые. В нашем возрасте даже один хороший друг встречается редко и стоит миллиарды. Будем беречь друг друга. – Мы обнялись. – Извини, если обижаю тебя. Я бываю такой грубой, так легче. Но я работаю над собой.

– Я вижу. Говори обо всем, что тебя ранит, я не буду осуждать. Главное, не замыкайся.

Нам вдруг захотелось как-нибудь по-детски глупо скрепить дружбу. Браслетики, клятва на крови – что-то такое. Тут Рита вспомнила о «секретиках». Мы в детстве во дворе тоже их делали: клали под стекло цветочки, бусинки, монетки и закапывали их. Только сейчас мы решили не закапывать их в землю – все равно через два месяца нас тут не будет, а сделать друг для друга что-то типа капсулы настроения и открывать, когда будет одиноко или грустно. Взяли по тканевому чехлу из-под солнцезащитных очков и пошли на пляж – собрать какие-нибудь камушки, ракушки.

На улице было тихо и очень темно – как будто картинку с джунглями залили темно-синими чернилами. Поблескивающее море было похоже на разлитую нефть.

Сначала мы переговаривались шепотом и смеялись, закрыв рот, но потом поняли, что никто нас не услышит из-за грохота волн.

– Кто там?

Я и не заметила, как близко подошла к пещере.

Почему-то замерла и проигнорировала вопрос. Но он спросил снова:

– Эй, кто здесь?

– Это мы с Ритой. Роза и Рита. – Я заговорила шепотом.

Вроде бы нам не запрещалось разговаривать с тем, кто в пещере. Но мне все равно казалось, что я что-то нарушаю.

– Роза, это ты?

Пещера была глубокой, я бы назвала ее каменной ямой. С глубины где-то трех метров он нас не видел. Лина рассказывала, что она спускалась вниз по веревочной лестнице, но на ночь Адам убирал ее.

– Я. – Я позвала жестом Риту, которая брела вдоль отступившего моря, внимательно вглядываясь под ноги. – Как ты там?

Я заглянула в пещеру. В жуткой и душной темноте слегка виднелись его лицо, руки и голени, как будто бы месячный грязновато-коричневый загар смылся и он вновь стал бледным офисным работником.

– Пить хочу. Можешь принести?

– Как думаешь, мы можем принести ему воды? Это не запрещено? – спросила я у Риты.

В любом случае я бы принесла. Но мне хотелось, чтобы он видел, что мы задумались. Чтобы хоть раз вежливо сказал «пожалуйста», а потом искренне поблагодарил.

– Я надеюсь, что не запрещено. Обезвоживание – это же опасно…

– Рита, сходи, пожалуйста! – крикнул он.

Голос Антона был хрипловатый, очень живой. Чувствовалось, что сейчас он – это он, а не сдерживающий себя актер.

Рита побежала наверх, а я осталась.

– Там жарко? Я думала, в пещерах прохладно…Ты уже все выпил? Или про запас просишь?

– Блять, что все? Я здесь сижу без воды уже хрен знает сколько. Мне ничего не дали.

– Значит, это часть твоего наказания.

– Мучиться от жажды, когда даже ночью плюс тридцать?!

– Тебе страшно?

– Ты – сука! Думаешь, это забавно?

– Думаю, что это интересный опыт.

– Тогда окажешься здесь после меня.