Марди и путешествие туда

– Ха! Как он поник! А ты когда-нибудь нырял в глубокие воды, Тайи? Ты когда-нибудь видел, где растёт жемчуг? В пещеру! Девицы, проведите!

Затем, пройдя через созвездия цветов, мы вошли глубоко в лес. И трижды прошли из солнечного света в тень так, что это показалось тремя краткими ночами и днями прежде, чем мы остановились перед пастью пещеры.

На расстоянии полёта стрелы от моря она уходила в склон горы, как сводчатый путь; и, глядя вглубь неё, мы увидели далёкий свет от воды, пересекаемый тут и там длинными тенями, создаваемыми удалёнными куполами и колоннами. Вся Венеция, казалось, поместилась в этих пределах.

Из копны золотых пальмовых стеблей девицы сделали факелы, затем расположились группой, веером тел среди веера колонн.

Освещённая пещера сияла, как королевские шкатулки цейлонского Канди, полные рассветов и закатов.

Со скалистого потолка до пузырящегося пола спускались колонны из сталактитов и образовывали повсюду вокруг галереи спиральные ряды со сверкающими коралловыми выступами.

И тотчас же, подняв свои факелы вверх, девы мягко скользнули в воде, и каждый лотос поплыл; в то время как издали Хотия бросила в воздух свой факел, после чего оба метеора в озере погасли.

Там, где она нырнула, сошлись кувшинки, и посреди них поднялась Хотия; её руки были полны жемчуга.

– Ло! Тайи, всё это можно получить, если нырнёшь: и Красоту, и Здоровье, и Богатство, и Долгую Жизнь, и Последнюю Потерянную Надежду на человека. Но только я одна могу это дать. Погрузись и подними одну жемчужину, если сможешь.

Вниз, вниз! Вниз, вниз, в ясную, искрящуюся воду, пока не показались кристаллы вспыхивающей алмазной сердцевины; но из этих безграничных глубин я поднялся с пустыми руками.

– Жемчуг, жемчуг! Твой жемчуг! Только что из раковин. Ах, Тайи! Ради тебя я, босая, нырнула столь глубоко. Хотя для Хотии одно лишь неглубокое погружение открывает множество Голконд. Но приди, нырни со мной: держись за руки, позволь мне показать тебе кое-что необычайное.

– Покажи мне то, что я ищу, и я нырну с тобой, прямо через мир, пока мы не окажемся в неведомых океанах.

– Нет, нет; но сожмём руки, и я возьму тебя туда, где твоё Прошлое будет забыто, где ты ослабеешь и скоро научишься любить живое, а не мёртвое.

– Для меня ценнее, о Хотия, вся горечь от погребения моих мертвецов, нежели все сладости жизни, которые ты сможешь даровать, даже если они будут вечными.

Глава XCI

Марди позади: перед Океаном

Возвратившись из пещеры, Хотия улеглась в своей беседке из клематисов, вокруг которой незримыми руками был разбросан фенхель. И подбиравшееся всё ближе и ближе покрывало из приятных звуков растопило моё горе, как тёплые лучи растапливают снег. Странная слабость заставила меня склониться; снова внутри моего сакрального тайника, бок о бок, лежали прошлая и настоящая Йилла – двумя телами в состоянии экстаза, в то время как подобная идущему по кругу солнцу стоящая передо мной Хотия становилась ещё великолепней и посредством своих неподвижных глаз медленно вытягивала мою душу.

Так мы и стояли: змея и жертва, жизнь переходила от меня к ней.

Но в этот момент я снова взорвался, поскольку всё Прошлое во мне ударило по всему Настоящему.

– О, Хотия! Ты знаешь тайну, из-за которой я умираю. Я вижу её, сидящую в твоих глазах. Открой!

– Благо или горе?

– Жизнь или смерть!

– Смотри, смотри! – И розовый жемчуг Йиллы заплясал передо мной.

Я выхватил его из её руки:

– Йилла! Йилла!

– Продолжай реветь: она лежит слишком глубоко, чтобы ответить; более странные голоса, чем твои, слышит она: пузыри разрываются вокруг неё.

– Утонула! Утонула, когда я спал. Я иду, я иду! Ха, в каком она виде? В виде мха? Морского тимьяна? Жемчуга? На помощь, на помощь! Я опущусь! Назад, сверкающее чудовище!.. Что, Хотия, твоих рук дело? О, змея, я могу убить тебя!

– Иди, иди – и убей себя: я не могу сделать тебя своим; иди – мёртвый к мёртвому! Там, на холме, есть другая пещера.

Я быстро побежал вперёд по краю долины, прошёл через жемчужную пещеру Хотии и увидел сумрачную арку, внутри которой сияло прозрачное озеро. Дул встречный ветер, и одна тёмная арка привела к каналам, идущим в сторону моря.

Круг за кругом мерцающая форма медленно вращалась в глубоком водовороте: белой и расплывчатой Йиллой.

Я сразу же прыгнул в воду, но течение было подобно жестоким встречным ветрам, идущим с мыса и отгоняющим суда. Затем я разъярённо огляделся и увидел только лишь тёмную арку, крутящаяся тень скрылась из глаз, и водовороты кружились, как и прежде.

– Останься, останься! Позволь мне идти с тобой, хоть ты и плывёшь в залив мрака, – ничто не сможет превысить ад этого отчаяния! О, зачем продолжает биться в этом трупе моё сердце!

Как сомнамбулы, быстро застывшие в некой ужасающей дрёме, подобны призракам, ускользнувшим из дома и пугающим бодрствующий мир, так и я этой ночью со смертельно остекленевшими глазами метался из стороны в сторону по влажному и мягкому пляжу.

– Это привидение, Тайи? – И Мохи, и менестрель стояли передо мной.