Маргинальные любовники

– Завязать решила?

В уголовном мире нет ничего похожего на стабильную работу, социальные льготы, налоги или правила увольнения, но все же Беа решила его уведомить о своем решении.

Она кивает.

– Могу я спросить почему?

– Жизненный кризис.

– Что?

– Мне не нравится моя жизнь. Я хочу ее изменить.

Они изучающе смотрят друг на друга. Он явно только что из солярия. Странно, зачем ему это, когда солнце так слепит за окном. Может, он боится реальности? Проводя все время в подпольном мире преступников, просто боится выйти на солнечный свет?

– И что ты теперь собираешься делать?

Беа пожимает плечами:

– Возьму отпуск. Съезжу отдохнуть. Я очень устала.

Изнуренная работой воровка желает плавать среди кораллов, не думая ни о прошлом, ни о будущем.

– А счет?

Счет в иностранном банке, который он ей помог завести для укрытия ворованных денег.

– Уже закрыт.

Она перевела деньги на анонимный счет, а оттуда на десять других счетов, которые, в свою очередь, распределила по разным банкам.

– С тобой было приятно работать, Габриэлла.

– Взаимно, Т.

Никто по-прежнему не знает настоящего имени другого, но им это и не нужно.

На прощание Беа проводит рукой по его татуированному предплечью. Т. Бру с удивлением смотрит, как она исчезает за дверью.

В этот раз ему нет нужды следить за ней из окна.

С пустыми руками – на этот раз она ничего не купила – Беа садится на электричку до Эльвше, чтобы выполнить третий пункт списка. О своем приезде она не предупредила, чтобы отец не успел подготовиться к встрече. Это все только усложнит. В сумке лежат письма, написанные за последние годы. Письма, которые она не отважилась послать. Они написаны в форме дневника, но адресованы отцу. Всего их штук семьдесят. На то, чтобы прочитать все, уйдет время.

Каспер лежит в кровати пьяный в хлам и жалеет сам себя, как вдруг на дорожке, ведущей к дому, раздаются шаги. Слух у него с годами ухудшился, но все равно он чувствует, что это она, потому что это ее он все время ждет, это по ней он тоскует. Каспера охватывает паника. Она не должна видеть его в таком виде, потому что они оба притворяются, что не знают, как он живет на самом деле.

* * *

Все эти годы он только тем и занимался, что прятался от нее, чтобы только Беа не видела, на что он стал похож.

Прятался от нее в шкафу и запирался в туалете, пока она бегала по дому, выкрикивая его имя.

Сколько ночей он ждал, пока она заснет, чтобы на цыпочках пробраться к тайнику с бутылкой.

Сколько ночей плакал беззвучно, чтобы не потревожить ее сон.

После отъезда Беа из дома он совсем опустился. Бросил работу конструктора лифтов. Выпросил себе раннюю пенсию и неплохое пособие за «боли в спине», которыми он объяснил свое безделье Беа и остальным родственникам. Разумеется, она ему не поверила, но из вежливости постоянно спрашивала, как его спина. Не самая удачная ложь, поскольку Каспер по-прежнему был силен, как бык, и мог любого легко поднять на руки. Теперь, когда его на праздниках просили подвинуть стол, он все время хватался за спину и отнекивался: «Нет, не могу. Я должен думать о спине».

Гордиться тут нечем. Но другого выхода у него не было. Его еще надо пожалеть, потому что он не может жить без выпивки.

Беа нажимает кнопку звонка, но он не отваживается подойти к двери. Вместо этого хватает бутылку «Абсолюта», карабкается по лестнице на второй этаж, где в темном чулане допивает остатки спиртного и старается не шуметь.

Беа пробирается через горы мусора в кухню. В основном это пустые банки и бутылки. В кухне ее встречает гора грязной посуды. Она чувствует, как в поры проникает кисло-сладкая вонь от спиртного, поднимающаяся из грязных бутылок и пятен на полу.

Папа этого не знает, но Беа уже видела эту картину раньше.