Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Результаты проделанной сотрудниками комиссии и подкомиссий в округах Северного края громадной по своим масштабам проверки заявлений (их направили 35 тыс. из 46,2 тыс. высланных семей, было рассмотрено около 23 тыс. жалоб) вызвали раскол в рядах проверяющих. По сведениям руководившего подкомиссией в Архангельском округе наркома внутренних дел РСФСР В.Н. Толмачева, доля неправильно высланных лиц, проходивших проверку, достигала 25–35 %. В своем письме на имя заместителя председателя СНК РСФСР Д.З. Лебедя Толмачев не удержался от «крамольной» мысли, что «если среди второй категории имеем такую картину, то можно представить, насколько она хуже для третьей категории, где операция была более массовой и контроль значительно слабее»[1040]

. Бергавинов же, осознавая, что подобного рода масштабная ревизия «раскулачивания» чревата громадными социально-политическими последствиями, исходил из необходимости занижения показателей: неправильно высланные составляли 6 %, заявления, которые требовали проверки по месту высылки, – 8 %[1041]

. Однако данные из категории несомненно не подлежавших высылке, но оказавшихся в Северном крае (6 %) комиссия Бергавинова рекомендовала (а Политбюро 10 мая на основе этой рекомендации дало указание) «возвратить на родину только участников гражданской войны, имеющих революционные заслуги, красных партизан и семьи, члены которых ныне служат в Красной Армии. Остальных неправильно высланных расселить в Северном крае на заводах, промыслах и в сельском хозяйстве на особо льготных условиях (работа, кредит, квартира и т. д.) как вольных граждан»[1042]

.

Итоги работы комиссии, отразившие не истинную картину нарушений органами власти ими же принимавшихся законоположений, а явное нежелание этих органов исправить последствия содеянного, были следующие: по состоянию на 1 декабря 1930 г. на свою родину разрешили вернуться лишь 1390 чел.; 26 500 чел., признанных «неправильно раскулаченными», «оставлено на свободное жительство в Северном крае»[1043]

. По данным, приведенным Н.А. Ивницким, на Урале из 145 тыс. чел. было возвращено на родину как неправильно высланных менее 3 тыс.[1044]

Ситуация с категориями лиц, признанными органами власти «неправильно раскулаченными и высланными», примечательна двумя аспектами: конъюнктурным, политическим (работа комиссий ЦК в местах массовой ссылки, порождая надежду на восстановление справедливости, до некоторой степени гасила активный протест и сопротивление ссыльных, расслаивала последних на «виновных» и «невиновных») и правовым (для государства это была возможность волюнтаристски устанавливать, а затем и изменять статус тех или иных категорий граждан). В Северном крае по воле директивных органов с 1930 г. появилась новая группа из 26,5 тыс. чел., которые, перестав быть ссыльными, не стали при этом и свободными, правовыми гражданами. По сути, в результате карательного эксперимента возникло маргинальное социальное образование из лиц, имевших основные гражданские права, но не могущих их реализовать. Типологически сходная ситуация возникла четверть века спустя с целым этносом – советскими немцами, которые, будучи освобожденными из ссылки (сняты со спецучета), фактически были лишены прав и возможности возвратиться в Поволжье.