Мария-Антуанетта. Верховная жрица любви

После скитаний по Европе после падения Наполеона герцогиня Ангулемская возвратилась во Францию. Она до конца своей жизни сохранила лютую ненависть к сторонникам Революции и по возможности всячески мстила им, недаром Наполеон назвал ее «единственной женщиной в семье Бурбонов». В 1830 году она пробыла 20 минут королевой Франции: в результате Июльской революции сначала подписал отречение от престола ее свекор, король Карл Х, а затем ее муж. Низложенной чете вновь пришлось эмигрировать, в результате перемещений по Европе Мари Терез Шарлотта закончила свой жизненный путь, заболев воспалением легких в 1831 году, и была похоронена на территории современной Словении — тогда это были владения ее австрийских родственников.

Последняя, самая длинная глава

А что же делал фон Ферзен, пока Мария-Антуанетта томилась в Консьержери, неуклонно приближаясь к трагическому завершению своей недолгой жизни? Ему было всего 38 лет, он был в полном расцвете сил, но судьба уготовила ему еще семнадцать лет жизни, наполненной терзаниями и мучительным раскаянием, самообвинениями в том, что он недостаточно боролся за жизнь беззаветно любившей его женщины и повелительницы.

«Ее образ, ее страдания, ее смерть и мое чувство к ней — это все, что мне осталось…, ничто иное меня более не волнует. О Господи! Почему такая утрата? Как же я корю себя за свои заблуждения относительно нее, теперь я знаю, как сильно я ее любил!»

В октябре 1793 года фон Ферзен вместе с четой Кроуфорд находился в Брюсселе и жил практически за их счет, ибо отец денег не давал, а жалованье полковника было потеряно. Все они понимали, что дни королевы сочтены. Положение дел не устраивало ни его, ни Элеонору, которая страдала от бродячей жизни (Кроуфорд, будучи агентом английского правительства, часто уезжал в Лондон). Вот его запись в дневнике от 13 октября 1793 года.

«Элеонора говорила со мной о ее положении; оно крайне раздражает ее; она сказала мне о твердой решимости покончить с сей жизнью, каковая невыносима для нее. Она уверила меня, что поедет со мной, но что не может ехать в Швецию, климат каковой слишком холоден, и что не сможет ни с чем покончить, пока я не приму решения».

Элеонора, всегда готовая любить его с итальянской страстью, сочувствовавшая всем его попыткам освободить королевскую семью, явно затмила Марию-Антуанетту, превратившуюся в символическую бесплотную жертву, которую необходимо спасти. В письме к сестре фон Ферзен перечислял все добродетели Марии-Антуанетты и заботы, которыми она окружала его, и которыми он в свое время, похоже, пренебрегал:

«Элеонора не заменит в моем сердце сию мягкость, сию нежность, сию доброту, сии заботы, сие любящее, чувствительное и деликатное сердце. У другой нет ничего сего. Однако я люблю ее; я считаю ее моим единственным утешением, без какового я бы был очень несчастен».

Он уже один раз пережил известие о смерти королевы: после казни Людовика ХVI прошел слух, что убита вся семья. Тогда он написал сестре Софи: