Марина и цыган

После грандиозного обеда мама сказала, что нуждается в отдыхе, а так как Толик спать наотрез отказался, она поручила братца моим заботам. В свою очередь, Женька заявил, что ему необходимо сходить в Чижово и исчез. Баба Тоня тоже куда-то вышла по своим делам. Пока я раздумывала, чем бы заняться, в зал неожиданно вбежал Толик:

-Марина! – воскликнул он. – Хочу котёнка!

-Тише, мама спит! – ответила я, прижав палец к губам и покосившись в сторону спальни.

Немного снизив тон, братец стал взволнованно рассказывать, что видел на улице соседского котёнка и хочет, чтобы я его поймала. Усадив Толика рядом с собой на диван, я ласковым голосом стала его убеждать:

-Ты просишь, чтобы я поймала котёнка? Но ведь он соседский и взять его – значит совершить кражу. А в нашем роду все были честными людьми: и дед, и прадед. Вот послушай, что случилось с одним нашим дальним родственником, который был нечист на руку.

И я поведала братцу услышанную когда-то от отца историю про Саньку-чёрта, получившего своё прозвище за непомерную удаль и озорство. В седле Санька сидел, как влитой, и на скаку рубил лозу шашкой, а когда вихрем проносился по станице, бабы крестились и плевались ему вслед:

-Чёрт поскакал!

Однажды Санька поссорился из-за чего-то с соседом. Подкараулив момент, когда последний пошёл в баню, он подпёр дверь поленом, затем залез на крышу и закрыл отверстие в трубе кирпичом. Дым стал валить внутрь и бедный сосед, разбив окно, выскочил на мороз в чём мать родила. За этот и другие «подвиги» станичники, подкараулив как-то Саньку, разбили ему поленом до крови голову. Еле живой кое-как дополз он до своего дома. Но «учение» не пошло Саньке впрок. Одно время он даже спутался с цыганами и ездил с ними воровать лошадей, причём ни разу так и не попался. Лихой был Санька парень и ничего не боялся, да только никто не знает, где сложил он свою буйную головушку. Сгинул без вести во время гражданской войны и одна только дурная слава после него и осталась.

Мой рассказ произвёл на Толика громадное впечатление: слушая меня, братец даже рот открыл. А я, как бы подведя итог, спросила его в конце:

-Так неужели ты, как Санька, хочешь опозорить наш род воровством?

-Но мы ведь не насовсем его возьмём, а на немножко. Я только поиграю с котёнком и мы его отдадим! – снова захныкал Толик.

Мне стало жаль братца: скучно ему здесь без сверстников.

-Ладно, будет тебе котёнок!

-А ты говорила, что воровать плохо! – тотчас заметил Толик.

-Да. Но если ты собираешься взять его на время, а потом – вернуть, то это называется не воровством, а заимствованием.

Затем я случайно бросила взгляд в сторону открытого окна и неожиданно обнаружила примостившегося на подоконнике Вадима, который внимательно слушал нашу с братцем беседу. Однако при виде моих нахмуренных бровей парень поспешно испарился. Толик же, посмотрев ему вслед, сообщил:

-Марина, а мне дядька чужой сейчас сказал на улице: «Хочешь яблоко? Тогда ответь, что твоя сестра делает?»

-Какой дядька? – с удивлением переспросила я. – Этот, что здесь был?

-Нет, другой, здоровый, у которого я яблоки украл! – сообщил мне братец и, довольный, рассмеялся.

Сообразив, что он имеет в виду Федю, я тоже улыбнулась:

-И что ты ему ответил?

-А я яблоко взял и убежал!

Приказав Толику никуда не уходить и дожидаться меня, я вышла на улицу и огляделась по сторонам. На дверях Димкиного дома висел замок, а возле ворот сидел котёнок красивого дымчатого цвета, с которым я играла в первый день приезда сюда, и тёр мордочку лапой. Приблизившись к нему, я снова оглянулась и мне показалось, что росшие по краям оврага кусты слегка колыхнулись. В этот момент из открытого окна высунулся Толик. Махнув ему рукой, я ухватила котёнка за шёрстку и спрятала под «газеткой». Тот сразу же забарахтался и сделал попытку освободиться, царапая мне кожу острыми коготками. Не обратив на это внимания, я неторопливой походкой направилась к нашему дому. Внезапно из-за кустов высунулась сначала голова Феди, а потом – Вадима. Я повернулась к ним боком и ускорила шаг, прижимая к себе драгоценную добычу. В ответ котёнок громко мяукнул. Парни вытянули шеи, но я уже была во дворе.

Как фокусник, вытащив перед восхищённым братцем котёнка, я опустила его на пол и смазала царапины на животе дядькиным одеколоном. Затем мы с Толиком налили молока в блюдце. В ответ котёнок громко замурлыкал и принялся лакать его розовым язычком. Напившись молока, он быстро освоился и принялся носиться по залу вместе с моим братцем. Из опасения, как бы они не разбудили мать, я предложила Толику пойти погулять. Братец было заканючил, что ещё не наигрался с котёнком, но потом согласился запереть того в кухне, где он будет в полной сохранности до нашего возвращения.