Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века)

Младогегельянская «критическая критика» осудила пролетариат как «некритическую массу» и все более и более втягивалась в борьбу с революционными идеями и революционным движением. «Против этого вздорного и вредного направления решительно восстали Маркс и Энгельс, – писал Ленин. – Во имя действительной человеческой личности – рабочего, попираемого господствующими классами и государством, они требуют не созерцания, а борьбы за лучшее устройство общества. Силу, способную вести такую борьбу и заинтересованную в ней, они видят, конечно, в пролетариате» [3, т. 2, с. 10].

Книга «Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании» была опубликована в феврале 1845 г. Ленин в своем конспекте «Святого семейства» подчеркивает: «Маркс подходит здесь от гегелевской философии к социализму: переход наблюдается явственно – видно, чем уже овладел Маркс и как он переходит к новому кругу идей» [там же, т. 29, с. 8]. «Святое семейство» – непосредственное продолжение и развитие положений, сформулированных Марксом и Энгельсом в «Немецко-французском ежегоднике» и в «Экономическо-философских рукописях 1844 года». Вместе с тем здесь совершается переход к новым проблемам в рамках разрабатываемого основоположниками марксизма мировоззрения.

Критика идеализма младогегельянцев

Рассматривая младогегельянство как продукт разложения гегелевской философии, Маркс и Энгельс считают учение Гегеля, как и немецкий классический идеализм в целом, возрождением метафизики XVII в. Рационалистические системы Декарта, Лейбница, Спинозы, несмотря на присущие им теологические допущения, были связаны с положительными науками. Но уже в начале XVIII в. эта связь была уничтожена. Положительные науки отделились от метафизики и отвоевали себе самостоятельные области.

Таким образом, связь метафизических (преимущественно идеалистических) систем с положительными науками отнюдь не вытекает из природы идеализма; она объясняется тем, что положительные науки еще не отпочковались от философии. Когда же этот процесс в основном совершился, обнаружилось, что метафизические системы с их претензией на познание некоей сверхфизической реальности, на создание замкнутой системы завершенного знания вступили в конфликт с действительным развитием научного знания, которое все более и более сосредоточивалось вокруг земных, жизненно важных проблем. Метафизические системы потеряли кредит; они были побеждены французским материализмом XVIII в. Именно в материализме Маркс и Энгельс видят подлинного и непримиримого противника метафизического системосозидания. Основоположники марксизма отвергают господствующее в буржуазной философии представление, согласно которому и материализм представляет собой разновидность метафизического философствования.

Маркс и Энгельс не выясняют пока, почему после победы материализма XVIII в. над идеалистической метафизикой стало возможно ее возрождение в немецкой классической философии. Они еще не отмечают основных недостатков материализма XVIII в., которые в известной мере были уже выявлены и подвергнуты критике, хотя и с идеалистических позиций, классиками немецкой философии начала XIX в.; Маркс и Энгельс подчеркивают, что реставрация метафизики XVII в. была победоносной и содержательной, признавая тем самым выдающееся историческое значение немецкого классического идеализма. Однако «после того как Гегель гениально соединил её (метафизику XVII в. – Авт.) со всей последующей метафизикой и немецким идеализмом и основал метафизическое универсальное царство, наступлению на теологию снова, как и в XVIII веке, соответствовало наступление на

спекулятивную метафизику и на всякую метафизику вообще. Она будет навсегда побеждена материализмом

, достигшим теперь благодаря работе самой спекуляции своего завершения и совпадающим с гуманизмом» [1, т. 2, с. 139]. Маркс и Энгельс, следовательно, считают, что лишь материалистическая философия, обогащенная спекуляцией (в данном случае диалектическим способом мышления), способна указать правильный выход из противоречий гегелевского учения и идеализма вообще. Речь идет здесь не о материализме XVIII в., а о новом, обогащенном достижениями гегелевской философии, завершенном материализме, который распространяется также на общество. Этот материализм основоположники марксизма называют «гуманизмом». Отсюда высокая оценка Фейербаха как мыслителя, материалистически обосновывавшего гуманистическое мировоззрение. Этой оценке не хватает, однако, понимания того, что Фейербах не решил задачи создания целостного материализма, охватывающего и природу, и общество. Разумеется, и понятие «гуманизм» в данном случае далеко неточно характеризует философские воззрения Маркса и Энгельса в их специфике и полноте.