Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай

Я встречала её мельком на делегатских собраниях. Славное, выразительное лицо с внимательными, живыми, чуть грустными глазами.

В тот день, когда она пришла, лицо это было бледнее обычного, глаза больше и ещё грустнее.

— Я пришла к вам потому, что мне некуда идти… Вот уже три недели, что я без крова… Денег нет, жить не на что… Дайте работу! Иначе — остаётся одно: улица.

— Но ведь вы же, кажется, работали, служили? Попали под расчёт?

— Да, я работала в экспедиторской. Но уже больше двух месяцев, как меня сократили… Из-за ребёнка. Он болел. Приходилось пропускать службу. Три раза удавалось оттянуть увольнение. В августе рассчитали. А через две недели ребёнок мой умер. Но уже назад не взяли…

Голова низко опущена, и густые ресницы скрывают глаза. Может быть, прячут слезу?

— А почему вас рассчитали? Работой не удовлетворяли?

— Нет, наоборот, я хороший работник. Но считалось, что мне незачем служить. Мой муж зарабатывает, он теперь в комбинате. Важное лицо… Хозяйственник…

— Но, как же вы говорите, что вы без крова и без денег? Разошлись?

— Нет, не разошлись… Просто я ушла от него. И не вернусь. Что бы ни было!.. Только не к нему!

Густые ресницы не в силах удержать алмазную слезу…

— Вы простите меня! Я не плакала всё это время, не могла… А сейчас. Хуже, когда встречаешь участие. Но если я вам расскажу, вы поймёте.

Они, её муж и она, встретились в 17-м году, в самый разгар революции. Он был тогда наборщиком; она работала в экспедиции большого издательства. Оба шли с большевиками. Оба горели одной верой, одним страстным желанием — «сбросить власть эксплуататоров», построить новый, справедливый мир. Оба любили «книгу» и стремились к самообразованию. Обоих подхватил, закружил вихрь революции… В октябрьские дни — оба были «на посту». В огне борьбы, под грохот пулемётов сердца их нашли друг друга. Но оформить союз было некогда. Каждый продолжал жить своей жизнью, только встречались урывками, среди дела. Но встречи были светлые, радостные… Тогда, в те дни, они были «настоящими товарищами»!.. Через год она ждала ребёнка. В комиссариате оформили союз и поселились вместе… Ребёнок не надолго выбил её из колеи. По её почину в районе организовали ясли. Дело — важнее семьи. Муж порою хмурился, хозяйство она, правда, запускала. Но ведь его тоже никогда не было дома… Когда её избрали делегаткой на съезд, он гордился.

— Теперь не будешь дуться, если подам остывший обед?

— Обед, что!.. А вот как бы твоя любовь ко мне не остыла!.. Ты там со всяким народом видаешься! Смотри!

Оба шутили. Казалось, их любовь ничто нарушить не может! Не просто «муж и жена», а товарищи. Рука об руку в жизни идут, той же цели добиваются. Не о себе забота — о деле. И ребёнок радовал. Здоровая девочка росла.

Как и когда это изменилось? Будто с тех пор, как мужа её в комбинат ввели. Сначала оба радовались: тяжело, голодно жилось, обносились. А тут ещё ясли того и гляди закроют, как с ребёнком быть? Муж гордился, что теперь сможет как полагается семью «содержать». Предлагал ей бросить работу. Но она не хотела. «Привыкла с товарищами общаться, к делу привязалась, да к тому же так независимее, с детства сама на себя зарабатывала… Сначала ничего, будто даже легче жить стало. На другую квартиру переехали: две комнаты и кухня. Девочку взяли — по дому, да чтобы за ребёнком приглядывала. А сама ещё больше в работу ушла по району. Муж тоже занят. Дома только ночует.

Пришлось ему уехать по делам комбината, в командировку. Три месяца ездил. С «нэпмановцами». Вернулся. И сразу кольнуло: будто «чужой». Не слушает её рассказов, еле на неё глядит. Принарядился, даже душиться стал. А дома лишних пяти минут не пробудет.

Тогда-то и началось… Раньше он не был пьющий, так, разве в особые «праздники». За время революции, в спешке работы — не до спиртного было!.. А тут — пошло. В первый раз, когда он нетрезвый ночью домой вернулся, она больше напугалась за него, чем огорчилась. Думала: как бы это ему не повредило? Не стал бы на плохом счёту? Наутро начала ему выговаривать. А он стоит себе, чай пьёт (торопился) и молчит. Так ничего не ответив ей, ушёл. Больно стало. Но подумала: «совестно самому, потому и молчит». Не прошло и трёх дней — опять пьяный вернулся. Огорчилась, забеспокоилась. Возиться с ним ночью пришлось… Неопрятно! Хоть и любимый человек, а всё же — гадливо!.. На другой день с ним поговорить хотела. Чуть начала, а он как взглянет на неё злобно, будто на врага, у ней и слова застыли…