Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск второй

Бауэр отвечал, что в итоге все примерно сводится к проводимому им самим различию между обществом и сообществом, возвращаясь к классическому ограничению нации рамками политического общества, тяготеющего к государству. Взяв на вооружение элементы теории Каутского, Бауэр мог бы продемонстрировать, что эта национализация государства осуществляется через государственную школу и государственный язык, а также через национализм интеллигенции, выступающей в качестве государственной бюрократии. И он сожалел, что не мог продолжить работу в области социологии общественных формаций, которая явилась бы марксистским ответом на этот вопрос.

Таким образом, Бауэр отлично видел центральный пункт расхождений: не удовлетворенный различием между экономической базой и надстройкой, он стремился изучить коллективные формы, поддерживающие различие культур и идеологических представлений. Каутский же обращал внимание только на экономические формации, не дающие возможности социально-политического анализа. Вебер пришел позднее к тому же выводу, восстановив различие между обществом и сообществом и создав политическую социологию, которая в какой-то части отходила от марксизма. Еще один пункт расхождений с тем, кого Бауэр называл своим «почитаемым учителем», касался упрощения социальных отношений и сведения культуры к лингвистическим явлениям. Если его понятие культуры включало и функцию языка, то язык не мог рассматриваться как единственный посредник в социально-культурной наследственности. Реальные же разногласия начинались с того, какое значение придавалось национальной культуре. Бауэр считал, что социализм способствует ее развитию, а Каутский, опираясь на свою концепцию экономического эволюционизма, способствующего исчезновению национальностей и интернационализации культуры, принижал ее значение. Поскольку нация – что-то весьма преходящее, Каутский мечтал о крупных федеральных государствах, которые должны присоединиться к крупным национальным государствам Запада и Соединенным Штатам России, чтобы образовать Соединенные Штаты Мира.

Именно эта критика Каутского, который снова обратился к примерам Швейцарии, Бельгии и Соединенных Штатов, явилась основой полемики с Лениным, который противопоставил «историко-экономическую» концепцию Каутского «культурно-психологической» концепции Бауэра, из которой могли черпать свои доводы сторонники автономии. Именно по вопросам автономии начнет дискуссию Роза Люксембург, и на отказе от нее будут сконцентрированы все усилия большевиков.

«Перед пролетариатом стоит задача не изменения политической географии капиталистических государств, а скорее организации на географической и политической основе, переданной ему историей, с тем чтобы завоевать власть и создать социалистическую республику».

Это заявление Розы Люксембург на Парижском конгрессе Интернационала в 1900 году ясно характеризует ее позицию. Продолжая утверждать, что независимость Польши – это уже пройденная цель, она всю свою энергию борца применяет, с одной стороны, в германской социал-демократии, а с другой – в руководстве своей партией (СДКПиЛ) с перспективой революционного преобразования Российской империи и ее уничтожения, которое сделает возможной автономию национальностей. Таким образом, она продолжает защищать культуру народа, борясь против германизации польских трудящихся, как раньше она боролась против их русификации. Если ее борьба направлена против любого национализма, начиная с польского, который защищала ПСП, то она выступает и против денационализации рабочего класса. В 1900 году она публикует на польском языке брошюру «В защиту национальности», за что была осуждена прусскими властями. Она борется за поляков Силезии, за их право на собственный язык, собственные школы, собственную печать с таким упорством, что это вызывает беспокойство даже немецкой социал-демократии.