Марш Смерти Русского охранного корпуса

Оперативно русские вошли в состав БГ генерала Йозефа Кюблера, имевшей задачу удерживать Сремский фронт и плацдарм у Брчко. На 5 декабря она также включала 118-ю егерскую дивизию (две усиленные полковые группы), дивизию специального назначения «Штефан» (три полицейских полка), 18-й полицейский полк СС и восемь полицейских добровольческих батальонов, сведенных в еще два полка. Кроме того, в районе размещалась 12-я хорватская дивизия (XII регулярная оперативная бригада Усташской войницы и 3-я горная бригада, штаб в Брчко)[905]

.

Боевые действия на новом участке вспыхнули практически сразу: в ночь с 15 на 16 ноября XVIII Хорватская бригада НОАЮ атаковала Брку. При этом гарнизон села оказался ослаблен: накануне днем 9-я и 11-я роты осуществили рейд на юго-запад и заночевали в населенных пунктах Горни Рахич, Паланка и Мусульманская Маоча. Они были усилены парой минометов и тремя тяжелыми пулеметами из приданного батальону взвода тяжелой роты 1-го полка. Около 1.30 партизаны легко прорвали охранение на участке транспортной колонны и отрезали 10-ю роту. Организованного сопротивления в селе не было – люди прорывались хаотично и поодиночке, оборону удалось организовать лишь на северной окраине. К утру повстанцы сами оставили село. В ту же ночь ими была предпринята атака на Рахич, но 9-я рота смогла отразить ее. Выдвинувшись на помощь в Брку, она отбила часть захваченного там противником обоза и партизанский пулемет[906]

.

При 9-й роте от самого Велико Градиште неофициально находился и участвовал в боях 16-летний Юрий Иванов, пасынок погибшего под Авалой военнослужащего Александра Копыля. О событиях той ночи он вспоминал: «Ночь уже была на исходе, но вдруг собаки залаяли, раздалась очередь пулемета на посту. Слышу крик Лени Казанцева: «Все вон, нападение партизан!» В такие моменты он был – кипяток, внутри ледяной оболочки. Кинулись вон, в сады, слышим вой партизан. Бедный наш старик-командир, Нестеренко, заикаясь, кричит: «Четвертая рота, в штыки, ура!» Бедняга забыл, что мы теперь девятая.

[…]

Мы ринулись вперед, а враг – драпать! У нас убили пулеметчика. Стало тихо вокруг, рассвело. Мы осторожно выступили, идя гуськом, и наткнулись на отряд партизан, который – оказалось – одновременно атаковал наш штаб в Брко. Опять залпы: ихние, наши. Снова русское «Ура!» Хорошо запомнились убитые – наши и вражеские – лежавшие у мечети. Бойцу Прокофьеву пуля попала в сердце, прострелила фотографию, где он был изображен с женой: он носил ее на груди. Мне повезло. В комнату, где я ночевал, боснийцы закинули гранату, но меня уже там не было»

[907].

По воспоминаниям лейтенанта Полянского, накануне днем гауптман Мамонтов и командир 10-й роты обер-лейтенант Николай Якубовский сочли, что какая-либо угроза Брке отсутствует и усиление охранения не требуется. Нападение, по его словам, началось в полночь, когда на улицах неожиданно раздались очереди и разрывы гранат. Выскочив из дома, Полянский примерно в 50 шагах от себя увидел перебегающих партизан и понял, что организовать оборону уже невозможно. На выезде из села в сторону Брчко бегущих собирали Мамонтов и Мержанов, там же находился батальонный врач, оказывавший помощь раненым. Взводу 1-го полка удалось спасти минометы, из которых немедленно был открыт огонь по селу[908].