Марсианские войны

Несколько человек успели вскочить в седла и, погоняя своих меринов, устремились к спасительному проходу в дальнем конце долины. Однако кольцо уже сомкнулось, и они вынуждены были вернуться назад, как побитые собаки.

К этому времени все юрты опустели. Никто не знал, что готовит судьба, но холодок тревоги застыл в глазах и юношей, и стариков.

— Что мы делаем? — спросил Байяр.

— Ждем, — ответил Казархан.

— Чего?

— Когда в людях поселится страх и ослабит желание сопротивляться.

— Нам придется долго ждать. Они же монголы.

— Но перед ними Новая Золотая Орда.

Через час, когда тени удлинились, к ним подъехала горстка монголов, двое молодых и один старик. На луках седел лежали ружья, но глубоко в глазах людей таился страх.

— Далеко же вы забрались! — загремел Казархан.

Всадники резко остановились.

— Кто ты, призрак? — крикнул старик.

— Меня зовут Казархан.

— Никогда о тебе не слыхал.

— Но я слышал о тебе, Дампильдорж.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Твой голос когда-то объявил мне смертный приговор.

— Мой? Я не знаю человека по имени Пес.

Казар понизил голос и со значением проговорил:

— Меня не всегда звали Казаром.

Старик долго всматривался в суровое бронзовое лицо Казархана. Он поворачивал голову, хмурил брови, морщил лоб, но, похоже, не нашел знакомых черт в облике незнакомца.

Один из его молодых спутников, взглянув на Казара, уставился на белого жеребца. Затем, ткнув старика кулаком в ребра, обратил его внимание на коня. Тот посмотрел на морду Чино, затем на его ноги.

— Да, я где-то видел этого коня, — признал он.

— Его зовут Чино, — подсказал Казар.

— Того жеребца звали Пес.

— Кто же дает коню такое имя? — едко спросил Казар.

— Может быть, человек по имени Волк, — парировал Дампильдорж.

На это Казархан ничего не ответил.

— Ты же говорил мне, что твое настоящее имя Пес, — прошептал Байяр.

— Меня зовут Пес. Теперь, — негромко ответил Казар.

— А жеребец был Волк, — добавил Байяр.

— Он и есть Волк.

— Ты изменил свое имя?

— Мы поменялись именами с моим конем. Хороший обмен.

— Интересный обмен, — заметил Байяр. — Но мне кажется, что в этой сделке выиграл конь.

Старик Дампильдорж откашлялся.

— Кто бы ты ни был, Чино или Казар, я спрашиваю тебя, чего ты хочешь? — голос его дрожал.

— Я хочу, чтобы все мужчины вашего рода присоединились к моему войску. Затем они принесут клятву верности Казархану и станут подчиняться правилам Новой Золотой Орды. После этого все юрты будут преданы огню, а женщины останутся оплакивать свою незавидную долю. Кроме одной.

— Может быть, ты примешь женщину и не тронешь юрты? — спросил молодой монгол.

— Я оставлю женщин и сожгу юрты.

— Мы будем сражаться за наши юрты, — пообещал другой юноша.

— Вы проиграете, а я в конце концов все равно получу то, что мне нужно. Только ваши мертвецы уже не разделят моей славы.

— Я не могу принять такое решение, — сказал Дампильдорж.

— В твоей несчастной жизни не осталось другого выбора, — бесстрастно заявил Казар.

Старик стегнул коня и поскакал прочь. Молодые монголы последовали за ним, бросая на Казара испуганные взгляды.

— Они струсили, — заметил Ариунболд.

— Испуганные более послушны, — отозвался Казархан.

— Остается только посмотреть, подчинятся они или нет.

— У них нет выбора.

Через некоторое время Казар и его окружение увидели одинокого всадника, скачущего к ним.

— Кажется, это женщина! — удивленно воскликнул Ариунболд.

— Это не просто женщина, — проворчал Казар.

Всадница неслась, как ветер, пригнувшись к шее скакуна, ее кошачьи глаза, горящие неистовым огнем, казалось, готовы были пронзить Казархана, словно две черные стрелы.

— Судя по тому, с какой радостью она приветствует тебя, видно, что ты ей знаком, — сухо заметил Ариунболд.

— Ее зовут Чульпаи Гоа.

— Не очень-то она похожа на Утреннюю Лань.

— Ее схожесть с ланью лучше всего заметна при лунном свете, — ответил Казархан, не сводя глаз с женщины.

Длинные незаплетенные в косы волосы хлестали ее по лицу, словно кнут, заставляя мчаться быстрее. Байяр было рассмеялся, но грозное лицо наездницы мало способствовало веселью. Казар спешился и, передав поводья Очинболу, сделал несколько шагов навстречу всаднице.

И чуть было не оказался под копытами. В последний момент она осадила кобылу, и та дико заржала. Казар отпрыгнул в сторону, а женщина, развернув лошадь, снова направила ее на Казара. Он успел нырнуть под взметнувшиеся передние копыта и, прокатившись по земле, оказался за крупом кобылы.

Сотрясаясь от хохота, он все же крикнул:

— Неужели от злости ты стала косить, а, Утренняя Лань?

— Прежде чем сдаться, я убью тебя! — с ненавистью выкрикнула женщина, безуспешно пытаясь осуществить еще одну атаку.

Казархан решил, видимо, облегчить ей задачу, став прямо на пути разъяренной наездницы.

— Убей меня, если сможешь. Я уже умер и не боюсь смерти.

На этот раз Утренняя Лань заставила лошадь попятиться, а затем пустила в галоп. Казар качнулся влево, потом вправо и, когда животное промчалось мимо, вдруг оказался в седле, столкнув женщину.