Марсианские войны

Она рухнула на спину, подняв тучу пыли. Не переставая смеяться, Казар подъехал ближе и поднял кобылу на дыбы. Принудив ее расставить передние ноги, он дернул поводья. Копыта опустились, прижав роскошные волосы не успевшей подняться женщины. Все ее попытки освободиться ни к чему не привели. Наконец это занятие надоело Казару, и он отъехал в сторону.

Утренняя Лань вскочила. Глаза ее метали молнии. Усмехаясь, Казар подошел к ней и нарвался на оплеуху. Он принял затрещину спокойно, тряхнул головой и получил второй удар по щеке.

— В твоих шлепках, как всегда, больше огня, чем злости, — спокойно заметил Казар.

Утренняя Лань плюнула на его доспехи.

— Я скорее умру, чем отдамся тебе, — прошипела она.

— Я умер из-за того, что ты отдалась мне. Так что очередь за тобой.

Третья пощечина оказалась самой крепкой. С гордого лица Казара исчезла усмешка, а шлем Чингисхана свалился с его головы в пыль.

Нахмурившись, он без замаха ударил ее по щеке. Утренняя Лань упала навзничь и ошеломленно замигала.

— Я бы не ударил тебя в ответ на твои шлепки, но на мне доспехи Чингисхана. Их нужно уважать.

Женщина лежала на земле и, судя по всему, никак не могла опомниться. Какой-то человек с автоматом Калашникова осадил коня в трех шагах от Утренней Лани. «Китайский автомат», — отметил Казар. В русском варианте отсутствовал складывающийся штык.

— Что-то не узнаю я этого дурака, — обратился Казар к женщине.

— Это мой новый муж.

— Вижу, ты меня не ждала, — презрительно фыркнул Казар.

— Ты умер.

— Это не причина, чтобы забыть мужчину, которого любишь.

— Кто сказал, что я тебя любила?

— В ту ночь, когда я положил тебя на мой канг и убил мужчину, которого ты выдавала за брата и который оказался тебе мужем, твое тело говорило о страсти.

— Я не могла жить без мужа и взяла себе другого.

— Тебе следовало подождать. Теперь мне придется убить и его. Это всегда очень утомительно.

— Если ты пощадишь его, я пойду с тобой.

— Если я пощажу его, он последует за мной до развалин Ворот Иштар. Я это знаю, сам отведал твоих прелестей, — Казар покачал головой. — Нет, он должен умереть.

— Отруби ему руки и оставь в живых, — умоляла Утренняя Лань.

— Монгол без рук не может ездить верхом и предпочитает смерть. Нет, я отрублю ему голову, а его дух поблагодарит меня.

— Он не заслуживает смерти!

— Он не заслуживает и тебя, — возразил Казар, вскакивая в седло и поворачиваясь навстречу новой опасности.

Всадники остановились в нескольких метрах друг от друга. Первым заговорил муж Утренней Лани.

— Я знаю, зачем ты здесь. Уходи. Если ты убийца по имени Волк, то ты уже заплатил за свои пьяные преступления и можешь разъезжать где угодно, не приставая к людям.

— Я не уеду отсюда, не взяв то, за чем явился, — ответил Казар.

— Это твое последнее слово?

— Я новый хан. Мое слово — закон.

— Тогда твой язык отведает пыли прежде, чем самому стать ею, потому что перед тобой халха-монгол Бато!

Муж Утренней Лани пустил своего жеребца по кругу. Стоя в центре этого круга, Казар обнажил саблю Темучина, дожидаясь, пока противник сделает первый выпад.

Он не заставил себя ждать. Кони сошлись, кусая уздечки, и Бато, зажав в зубах поводья, схватил автомат, целя штыком в живот Казара.

Пришпорив Чино, Казар поднял саблю. Соперники столкнулись. Штык отскочил от доспехов, а сверкнувшее лезвие оружия Темучина отрезало левое ухо Бато. Раненый взвыл и ринулся в новую атаку.

Казархан встретил его смехом и еще одним рубящим ударом, после которого нос мужа Утренней Лани стал чуточку короче.

— Ты сражаешься с Новым Ханом. Неужели ты надеешься победить с помощью этого штыка, сделанного на китайском заводе?

Бато зарычал, но не отступил. На этот раз он выстрелил.

Пуля скользнула по прикрытому кожаной броней крупу жеребца. Он поднялся на дыбы, но Казар, крепко обхватив Чино ногами, заставил его опуститься. В следующее мгновение сабля Чингисхана доказала, что долгое пребывание вдали от солнечного света не сказалось на ее свойствах, без особого труда отделив голову Бато от туловища.

Подхватив ужасный трофей за волосы, Казар подъехал к Утренней Лани и положил голову с выпученными глазами у ее ног.

— Теперь ты свободна и можешь снова выходить замуж, — просто сказал он.

Женщина пинком отбросила подношение.

— Скорее я сойдусь с пандой!

— Мы едем в Китай. Я возьму тебя с собой и лично устрою этот интересный брак.

— Я не стану твоей женой и не поеду в Китай.

Казар спешился. Глаза его смеялись.

— Тогда поедешь как моя наложница.

Наклонившись к женщине, он ухватил ее за ухо и приподнял. Она дважды успела ударить его по лицу, но на этот раз осторожнее, чтобы не свалить шлем. Казар только усмехнулся.

— Я рад, что ни один из твоих мужей не смог приручить тебя. Такая женщина нужна мне для дальней дороги.

— Лучше бы ты остался мертвым!

— Твои чары все равно подняли бы меня из могилы, — широко улыбнулся Казар.

— Я буду твоей наложницей, но не женой, если ты пощадишь мой род.

— Твои родичи пойдут со мной. Кроме женщин, которые останутся присматривать за стадами и детьми на тот случай, если мы вернемся живыми.

— Ты не сожжешь юрты по злобе?

— Не сожгу юрты по злобе.