План [наш] в том, чтобы последовать примеру пророков и древних отцов Церкви и составить для народа на разговорном языке псалмы, то есть песни духовные, чтобы слово Божье распространялось среди людей в музыкальной форме. Поэтому мы ныне везде ищем поэтов. Поскольку ты одарен богатством [познаний] и изяществом [в обращении] с немецким языком и поскольку твой [немецкий] язык отточен постоянным использованием, прошу тебя поработать над этим замыслом вместе с нами: попробуй переложить любой из псалмов так, чтобы он превратился в гимн, так, как увидишь на [приложенном мною] примере. Однако прошу тебя избегать новых слов или того языка, каким пользуются при дворе. Гимн должен быть понятен народу – поэтому слова в нем следует использовать самые обычные, простейшие; но в то же время он должен звучать чисто и красиво, а смысл его пусть будет ясен и как можно более близок к псалму. Здесь даю тебе свободу: сохраняй смысл, но не держись за слова, при необходимости переводи их другими, более подходящими[445]
.Пригласив всех участвовать в богослужении таким образом, какой раньше был немыслим и невозможен, Лютер словно распахнул в Церкви окна, впустив свежий воздух и солнечный свет. Солнце и воздух сладостны, всем доступны, более того, необходимы для жизни. Конечно, в открытых окнах есть свой риск: вдруг кто-то обгорит на солнце, вдруг в дом залетят насекомые? Но жить в мире без свежего воздуха и солнечного света – слишком высокая цена за спасение от таких проблем. И Лютер решил рискнуть.
Глава девятнадцатая
Чума и возвращение Anfechtungen
Больше недели швыряло меня туда и обратно, в смерть и в ад, так что я все еще совершенно обессилен и дрожу всем телом.
Боже правый, что за бедствие мне предстало! Обычные люди, особенно в деревнях, ничегошеньки не ведают о христианской вере – и слишком многие пасторы, к несчастью, сами ничего не зная, ничему не могут их научить.
1527 год начался с того, что Лютер назвал короля Генриха VIII Английского дьяволопоклонником. Вот что писал он 1 января в письме к другу Венцесласу Линку:
Послушавшись совета короля Датского, я написал королю Английскому [Генриху VIII] смиренное и почтительное письмо – писал с большими надеждами и без всяких задних мыслей, от чистого сердца. Он же отвечает мне теперь с такой враждебностью, как будто… рад возможности наконец мне отомстить. Все эти тираны – люди низкие, слабые, лишенные мужества, достойные того, чтобы им служила лишь всякая шваль… Презираю их и их бога сатану[446]
.