Мартин Лютер. Человек, который заново открыл Бога и изменил мир

По окончании диспута Георг пришел в ярость от того, что богословы Эрфуртского университета отказались вынести о нем свое суждение. Причины их отказа не вполне ясны. Они указывали на некоторые формальные препятствия – но на деле, возможно, просто не хотели выступать против Лютера, опасаясь, что за это придется заплатить, и предпочли остаться в стороне. Георг лично встречался с ними и пытался принудить вынести решение, но ничего не добился. Обратился он и к парижским богословам – но те, к его удивлению, прежде чем выносить решение, предъявили внушительный счет. Они назначили комиссию из двадцати четырех человек, и каждому предлагалось выплатить по тридцать золотых крон, а также выдать по печатному экземпляру протокола дебатов – что, в силу их продолжительности, также было весьма недешево. Георг решил, что такой наглости потакать нельзя, платить отказался – и не получил ответа.

Однако важен был не официальный исход дебатов, а то, какое впечатление произвели они в интеллектуальных кругах того времени, например, среди нюрнбергских гуманистов. Колесница Реформации стремительно набирала скорость. Писания Лютера, Эка и прочих, связанные с дебатами, печатались, широко распространялись, обсуждались, порождали вторичную литературу – и общественное мнение решительно склонялось на сторону Лютера. Еще сильнее дискредитировала Эка грубая, но блестящая сатира под заглавием «Эк без углов» (здесь игра слов: Eck

по-немецки означает «угол»), принадлежащая, как считается, перу нюрнбергского гуманиста Виллибальда Пиркхеймера[184]

. Отчасти в результате распространения этой сатиры сочинения Эка начали продаваться все хуже и хуже. Издатели не хотели больше их печатать. Писания Лютера же, напротив, продавались отлично – поэтому их печатали снова и снова, все большими тиражами. Стоит отметить, что Лютер не получил за свои труды ни пфеннига – да к этому и не стремился. Он был счастлив уже тем, что мысли его расходятся по свету и находят себе множество сторонников. Когда герцог Георг запретил лейпцигским печатникам издавать книги Лютера, прибыль их резко сократилась. Читатели жадно поглощали сочинения Лютера, с нетерпением ждали новых – и пути назад уже не было. Мало того: Лютера читали не только в Германии. Он сделался сенсацией и в других странах; на него возникла мода, и другие авторы подхватывали его идеи и старались писать «по-лютеровски».

Привлекательность Лютера отчасти объяснялась его все возрастающей открытостью. Сказав А, он не стеснялся говорить и Б; высказав смелую мысль – не останавливался и перед тем, что из нее следовало. Казалось, сам дух времени едва мог за ним угнаться. Лютер все острее сознавал опасность своего положения – но от этого становился только смелее. «Что я теряю? – думал он. – Я уже рискую жизнью из-за того, что говорю правду: почему же не сказать всю

правду?» И спешил думать и говорить, взбираясь на новые и новые головокружительные высоты, – пока ему не заткнули рот, спешил сказать как можно больше.

Например, в проповеди, опубликованной в декабре 1519 года, Лютер заявил – по-немецки, чтобы все его поняли, – что считает необходимым для мирян принимать во время причастия и хлеб, и вино. То же самое говорил и Гус, так что этим Лютер дразнил всех, кто уже называл его «гуситом», особенно Эка. Смысл и последствия этого заявления трудно переоценить. В сущности, Лютер восстановил библейскую мысль о том, что все верующие во Христа равны, а Церковь, уча, что священники чем-то принципиально отличаются от мирян на церковных скамьях, ошибается. Из Писания Лютер почерпнул идею «священства верующих». Всякий истинно верующий – христианин, равный другим христианам; так почему же вино причастия достается только священникам? В Греческой Церкви и других Восточных Церквях на протяжении пятнадцати веков такого разделения не существовало; не было его и у ранних христиан. Так с какой стати? Откуда взялась сама такая мысль? Проповедь свою Лютер опубликовал по-немецки, так что ее повсюду читали и широко обсуждали. Общее чувство недовольства и обиды мирян на клириков нашло себе конкретное приложение и, в каком-то смысле, обрело голос. В сущности, именно этот вопрос стал одним из основных путей, которыми Реформация распространялась от прихода к приходу: все больше и больше верующих требовали, чтобы их причащали не только облатками, но и вином.