Мартин Скорсезе. Ретроспектива

Р: Это странно, потому что в разное время я слышал от тебя, что «Бешеный бык» будет твоим последним фильмом, и одновременно – что это был лучший опыт.

М: О, это было прекрасно, да. Хороший опыт.

Р: Возможно, фильм получился таким замечательным потому, что вы работали без страховочной сетки.

М: Да, совершенно верно. «Злые улицы» тоже были рискованным фильмом. Работа шла очень непросто: двадцать шесть съемочных дней, 650 тысяч долларов, и мне пришлось имитировать Нью-Йорк в Лос-Анджелесе. Поэтому я снимал ключевые сцены шесть дней и ночей в Нью-Йорке с командой студентов Нью-Йоркского университета, а следующие двадцать дней – со съемочной группой Роджера Кормана в Лос-Анджелесе… Никакой хронологической последовательности. В наш первый вечер в Лос-Анджелесе мы снимали финальную сцену. Перестрелку, аварию… вот это все. Это был четвертый съемочный день.

Р: Пленку уже заряжают в проектор…

М: Мне нравятся начальные титры. Мне нравится музыка; мне нравится, как звучит Фил Спектор начала 60-х, герлз-бенды, особенно песня Be My Baby Ronettes, и пленка 8 мм, которую вы видите… Я снял картину на камеру, купленную в Италии в 1970 году. Идея в том, что 8 мм выглядит как домашнее видео, изображение никак не отрегулировать. Ничего нельзя было сделать с объективом, настраивать фокус – просто смотришь и снимаешь. И получается то, что получается. На панорамной съемке мы тоже старались все делать максимально безыскусно. Не знаю, насколько это удалось. Думаю, что-то получилось, потому что я вставил в фильм реальную домашнюю кинопленку с крестин моего племянника Кристофера. Так что, думаю, нарезка с Де Ниро, с Бобом под музыку задает настроение картины.

Р: Позволь мне, как твоему давнему поклоннику, сказать кое-что об этой картине: я был рад взять в руки New Yorker и прочесть рецензию Полин Кейл на этот фильм, потому что она действительно великий американский кинокритик нашего времени, и она была права; просто никто еще не знал ни тебя, ни других участников этого фильма…

М: Ей очень понравились «Злые улицы», это да.

Р:…это не помешало ей сразу же заметить…

М: Да.

Р:…насколько важен фильм. Она была абсолютно права.

М: После «Таксиста» ей у меня понравились «Последний вальс», «Нью-Йоркские истории» и «Последнее искушение Христа». Все остальное – нет.

Р: О, она была строгой.

М: Да, она была строгой.

Р: Мы можем начать.

М: Да, хорошо. Давайте посмотрим начало.

(Показ отрывка фильма.)

М: Остановите… Остановите. Хорошо, спасибо.

(Аплодисменты.)

Р: Интересно, что это выглядит как домашнее видео.

М: Верно.

Р: И поедание торта словно в домашнем видео. Но там есть подтекст. Ближе к концу настроение становится более мрачным.

М: Да, становится.

Р: И как ты это сделал? Ты не делал ничего очевидного, а я к концу эпизода понял, что комедии не будет. Как я это понял?

М: Думаю, из-за кадра с Де Ниро. У него там очень эффектная прическа, и лицо подсвечено мощными лампами. Сорок лет назад домашние камеры были довольно слабыми, поэтому им требовались специальные фотолампы, дающие насыщенный теплый свет. Вы видите, что в левой части кадра свет падает ему на лицо, а сигарета свисает изо рта. В этом есть что-то опасное, мне кажется. Начало, когда Кейтель кладет голову на подушку и начинается музыка, было прописано в сценарии и проработано в раскадровках. Потом я перешел к монтажу домашней пленки. Самый первый кадр, который вы видите, это огни полицейских машин. Я снимал все, что мне казалось интересным, в этом районе в течение шести дней, в моем старом районе на Малберри-стрит и Мотт-стрит. Там есть кадр с названием фильма «Злые улицы» – три стоп-кадра, снятые на пленку 8 мм с угла Хестер и Малберри, достаточно непростой угол. И всего три кадра, которые я остановил. А титры я набирал сам. Ведь это домашнее кино; нужно было создать ощущение, что весь фильм сделан на коленке – каждый кусочек, даже ускользающие кадры. Прямо перед тем, как вы видите Кейтеля, есть кадр, где на пару мгновений появляюсь я и машу рукой.

Р: В самом начале, когда появляются точки, они выглядят бессистемно, но это смонтировано точно под музыку.

М: Точно под музыку.

Р: Так что действительно трогает… до печенок.

М: Да.

Р: Когда я посмотрел первый фильм, который ты снял, «Кто стучится в дверь мою?», я осознал, что никогда прежде не слышал звуковой дорожки, целиком составленной из песен. Позже этим прославился фильм «Американские граффити».

М: Да, да, да.

Р: Поправь меня, если я ошибаюсь: мы знаем андеграундные фильмы, такие как «Восход Скорпиона», но я считаю, что твой фильм был первым, где использовалось то, что потом стало чрезвычайно популярным, а именно – саундтрек, состоящий из поп-песен.