Мартин Скорсезе. Ретроспектива

М: Да, это так, это так. Но не потому, что Лос-Анджелес – плохое место. Я был парнем из Нижнего Ист-Сайда, который никуда не ходил, а тут я в чужом городе, без друзей. Один. И единственным человеком, который мог ко мне зайти, был Брайан Де Пальма, и он водил меня по гостям. И мой друг Джей Кокс, когда приезжал в город, знакомил меня с людьми. Но те недели, когда вокруг никого не было, по-настоящему были ужасны. Вы можете увидеть это в фильме «Бартон Финк», когда герой говорит: «Ты не можешь бросить меня в Лос-Анджелесе!» Бедный парень начинает плакать. Он тоже новенький в городе, бедный писатель. Так что это действительно крик души Шредера. Он хочет, чтобы я всегда упоминал об этом, и я думаю, он прав. Конечно, когда я прочел сценарий (кстати, его дал мне Брайан Де Пальма), мы с Де Ниро почувствовали одно и то же – сильнейшее сочувствие к Трэвису. Но мы никогда не говорили об экзистенциализме. На самом деле я не знаю, что это такое. У меня был только один курс по философии в Нью-Йоркском университете, и я не очень хорошо справился с ним.

Р: Шредер написал книгу «Экзистенциальный стиль…»[22].

М: «…Одзу, Брессон и Дрейер». Пол хорошо понимает экзистенциализм. Он много об этом думал.

Р: Давайте посмотрим фрагмент фильма, а потом у меня есть к тебе пара вопросов.

М: Это сцена, когда персонаж Боба впервые встречает персонажа Харви на улице? Здесь есть немного импровизации. (Отрывок из фильма.)

Р: Итак. Ты говорил о Де Ниро, о том, как он слушал.

М: Да. Когда его герой слушает, как персонаж Харви перечисляет, что он может сделать с ребенком, его тело замирает… персонаж Боба полон гнева и насилия – он как шило. И персонаж Харви все сильнее приближается к нему. Они прекрасно сыграли в паре. Поэтому вся сцена держится на их общем плане, пока, наконец, мы не переходим к более крупным планам Боба и Харви. И даже на этом плане вы можете видеть, как Боб отодвигается назад. Он делает странное движение спиной, и у него, в том числе из-за того, что его персонаж – водитель такси, такой интересный вид, будто он всегда готов ко всему. Но этот вид также постоянно несет в себе насилие. И это особенно заметно в момент, когда он говорит: «Ладно, согласен. Я согласен»[23]. Многое было сымпровизировано Харви, особенно концовка. Герой Боба говорит: «Да я нормальный». – «Не похож ты на нормального», – отвечает персонаж Харви. Он боится, что его загоняют в ловушку. Кстати, одну деталь я подсмотрел у своей матери. Однажды они с Харви болтали, и она сказала ему: «Ну, тот мужик уже в тюрьме» – и сложила пальцы решеткой.

(Все смеются.) И мы перенесли это в фильм.

Р: У нас есть отличная возможность поговорить о двух замечательных актерах, которые работали с тобой на многих фильмах. Ты первым открыл Харви Кейтеля. С Де Ниро ты работал не первым, но тем не менее ты и Де Ниро неразрывны в сознании каждого. Этих двух актеров и твою карьеру нельзя рассматривать по отдельности.

М: Верно, верно. Мы говорили об этом вчера – о том, что такое сотрудничество. Это счастье, что я сначала встретился с Харви, а затем в середине пути с Де Ниро.

Р: Харви, банковский служащий, который злился на тебя за то, что ты вызываешь его на пересъемки, потому что у него хорошая работа в банке.

М: Нет, он работал стенографистом в суде и очень злился из-за пересъемок. В итоге он приходил подстриженный, а в фильме у него была совсем другая прическа, материал не сходился. Но мы должны были снимать. Это было на «Кто стучится в дверь мою?», а там все равно нет четкого сюжета и течения времени. С Кейтелем я познакомился в 1965 году, он пришел на прослушивание в Нью-Йоркский университет с монологом из пьесы «В ожидании Левши». Примерно за год до этого Де Ниро прослушивался для Де Пальмы на «Приветствия» с монологом из «В ожидании Левши». В случае с Кейтелем мы оба понимали чувства друг друга, мы знали о том, как – о боже – прожить жизнь с чувством вины. Даже в «Последнем искушении», когда Харви играл Иуду, мы очень хорошо провели время, на репетициях мы не могли перестать говорить о последствиях и вариациях всех уровней смысла этой ситуации, не в книге или в Евангелии, а в самой ситуации. И мы с огромным удовольствием разбирали возможности персонажей, их мысли и альтернативы. С Де Ниро то же самое, но мы обнаружили, что если сценарий достаточно сильный, то мы не говорим много о проекте. Как он сказал на прошлой неделе в Американском институте кино: «Мы с Марти говорим о личном». И все. На съемках «Таксиста» мы очень сблизились. И когда я работаю с Бобом, мне не нужно подробно объяснять ему чувства героя, вы видите это в Джейке Ламотте, видите его страдания. Эти парни меня понимают. Они все прекрасно понимают.

Р: Они очень разные – это я говорю как журналист, которому довелось брать интервью у них обоих. Кейтелю задаешь вопрос – и афоризмов потом набирается на целый час. Самая интересная цитата, которую я получил от Де Ниро, была: «Да? Да».