Мастерство Некрасова

Все эти новые слова стали достоянием современной деревни вслед за новыми понятиями, вещами, явлениями, которые вносит в деревню современная городская культура. Какое место занимает теперь это новое в жизни советской деревни, видно хотя бы из стихотворений того же Твардовского. В них мы читаем:

Получил на курсах тракторКучерявый паренек.(«Страна Муравия»)

Первым делом мне, старухе,Подарили патефон.(«Рассказ Матрены»)

У крыльца велосипед.(«Еще про Данилу»)

Радиорупор,

Сигнальные флаги.(«Свет — всему свету»)

В такой-то день мы шли гулять,Кино прослышав где-то.(«Случай в дороге»)

Быть может, не привез письмаГрузовичок почтовый.(«В поселке»)

Стихи Твардовского — одно из тысячи литературных свидетельств об оснащении современной деревни многими достижениями техники. Отчужденность деревни от этих достижений удручала Некрасова, и он никогда не уставал напомнить «ликующим, праздно болтающим, обагряющим руки в крови» о тех миллионах людей,

Чьи работают грубые руки,

Предоставив почтительно намПогружаться в искусства, в науки,Предаваться мечтам и страстям...(II, 59)

Только «сытым и сильным» обитателям больших городов деревня «почтительно» предоставляла монопольное право на самоуслаждение культурными ценностями.

Так что если бы какой-нибудь из современных советских поэтов вздумал писать «деревенские» стихи «по Некрасову» и воспроизвел бы в точности его словарь, его ритмику, систему его рифм и пр., он проявил бы себя как оторванный от современной действительности литературный ремесленник, чуждый самому духу поэзии Некрасова, которая вся так обильно питалась жизнью современной ему русской деревни. Такие советские поэты, как Маяковский, Твардовский, Исаковский, Сурков и др., тем-то и выразили верность его великим традициям, что раз навсегда отказались перепевать его песни, подражать его единственному в мировой поэзии голосу, стилизаторски воспроизводить его лексику.

Конечно, различные стороны языка развиваются всегда неравномерно. Медленнее всего изменяется его грамматический строй. Но словарный состав языка находится в состоянии почти непрерывного изменения. Поэтому нельзя и представить себе, чтобы «деревенские русские люди» изъяснялись у Некрасова таким языком, каким они изъясняются в стихах Исаковского:

Он шагает за кювет.(«На перекрестке»)

Веду культурный разговорПо разным отраслям науки.

(«Политпросвет»)

Ну, говорит, выходи-ка вперед,Наша колхозная энтузиастка.(«Юбка»)

Та резкая грань, какая существовала (в отношении лексики) между «городскими» и «деревенскими» стихами Некрасова, заметно стирается в современной советской поэзии, потому что с каждым годом все больше стирается грань между деревней и городом. Вполне естественно, что благодаря этому чрезвычайно ускорился процесс уничтожения различий между деревенской и городской речью. Что этот процесс уже достиг огромных результатов, явственно говорят нам, помимо множества прочих свидетельств, те сдвиги, которые запечатлелись в словарном составе современных стихов, изображающих советскую деревню.

Старая деревня должна была совершенно исчезнуть, некрасовские Ненилы, Орефьевны, Наумы и Власы должны были отойти в невозвратное прошлое, чтобы из народной среды могли появиться Исаковский, Твардовский и другие поэты, продолжающие литературное дело Некрасова.[429]

19

При непосредственном общении с народом Некрасов испытывал в иные минуты такое чувство восторженной нежности, которое он любил называть «умилением».

«Умиление» — устарелое слово. Нынче нам чудится в нем какой-то оттенок слащавости. Между тем в некрасовское время оно было живым, обиходным, насыщенным большими эмоциями. Именно этим словом обозначил Некрасов те чувства, которые охватили его при встрече с деревенскими детьми:

Я замер: коснулось души умиленье...(II, 108)

Этим же словом он выразил свою патриотическую радость, нахлынувшую на него, когда он после долгой отлучки возвратился в родную деревенскую глушь:

И в умиленьи посылаюВсему привет...(II, 41)

И снова через несколько строк:

Лови минуту умиленья.(II, 42)