Мать

– Конечно! Вот что он пишет: «Мы не уйдем, товарищи, не можем. Никто из нас. Потеряли бы уважение к себе. Обратите внимание на крестьянина, арестованного недавно. Он заслужил ваши заботы, достоин траты сил. Ему здесь слишком трудно. Ежедневные столкновения с начальством. Уже имел сутки карцера. Его замучают. Мы все просим за него. Утешьте, приласкайте мою мать. Расскажите ей, она все поймет».

Мать подняла голову и тихо, вздрогнувшим голосом сказала:

– Ну – чего же рассказывать мне! Я понимаю!

Николай быстро отвернулся в сторону, вынул платок, громко высморкался и пробормотал:

– Схватил насморк, видите ли…

Потом, закрыв глаза руками, чтобы поправить очки, и расхаживая по комнате, он заговорил:

– Видите ли, мы не успели бы все равно…

– Ничего! Пусть судят! – говорила мать, нахмурив брови, а грудь наливалась сырой, туманной тоской.

– Вот, я получил письмо от товарища из Петербурга…

– Ведь он и из Сибири может уйти… может?

– Конечно! Товарищ пишет – дело скоро назначат, приговор известен – всех на поселение. Видите? Эти мелкие жулики превращают свой суд в пошлейшую комедию. Вы понимаете – приговор составлен в Петербурге, раньше суда…

– Вы оставьте это, Николай Иванович! – решительно сказала мать. – Не надо меня утешать, не надо объяснять. Паша худо не сделает, даром мучить ни себя, ни других – не будет! И меня он любит – да! Вы видите – думает обо мне. Разъясните, пишет, утешьте, а?..

Сердце у нее стучало быстро, голова кружилась от возбуждения.

– Ваш сын – прекрасный человек! – воскликнул Николай несвойственно громко. – Я очень уважаю его!

– Вот что, давайте-ка насчет Рыбина подумаем! – предложила она.

Ей хотелось что-нибудь делать сейчас же, идти куда-то, ходить до усталости.

– Да, хорошо! – ответил Николай, расхаживая по комнате. – Нужно бы Сашеньку…

– Она – придет. Она всегда приходит в тот день, когда я вижу Пашу…

Задумчиво опустив голову, покусывая губы и крутя бородку, Николай сел на диван, рядом с матерью.

– Жаль – нет сестры…

– Хорошо устроить это сейчас, пока Паша там, – ему приятно будет! – говорила мать.

Помолчали, и вдруг мать сказала, медленно и тихо:

– Не понимаю, – отчего он не хочет?..

Николай вскочил на ноги, но раздался звонок. Они сразу взглянули друг на друга.

– Это – Саша, гм! – тихонько произнес Николай.

– Как ей скажешь? – так же тихо спросила мать.

– Да-а, знаете…

– Очень жалко ее…

Звонок повторился менее громко, точно человек за дверью тоже не решался. Николай и мать встали и пошли вместе, но у двери в кухню Николай отшатнулся в сторону, сказав:

– Лучше – вы…

– Не согласен? – твердо спросила девушка, когда мать открыла ей дверь.

– Нет.

– Я знала это! – просто выговорила Саша, но лицо у нее побледнело. Она расстегнула пуговицы пальто и, снова застегнув две, попробовала снять его с плеч. Это не удалось ей. Тогда она сказала:

– Дождь, ветер, – противно! Здоров?

– Да.

– Здоров и весел, – негромко сказала Саша, рассматривая свою руку.

– Пишет, чтобы Рыбина освободить! – сообщила мать, не глядя на девушку.

– Да? Мне кажется – мы должны использовать этот план, – медленно проговорила девушка.

– Я тоже так думаю! – сказал Николай, появляясь в двери. – Здравствуйте, Саша!

Протянув руку, девушка спросила:

– В чем же дело? Все согласны, что план удачен?..

– А кто организует? Все заняты…

– Давайте мне! – быстро сказала Саша, вставая на ноги. – У меня есть время.

– Берите! Но надо спросить других…

– Хорошо, я спрошу! Я сейчас же и пойду.

И снова начала застегивать пуговицы пальто уверенными движениями тонких пальцев.

– Вы отдохнули бы! – предложила мать.

Она тихонько улыбнулась и ответила, смягчая голос:

– Не беспокойтесь, я не устала…

И, молча пожав им руки, ушла, снова холодная и строгая. Мать и Николай, подойдя к окну, смотрели, как девушка прошла по двору и скрылась под воротами. Николай тихонько засвистал, сел за стол и начал что-то писать.

– Займется этим делом, и будет легче ей! – сказала мать задумчиво и тихо.

– Да, конечно! – отозвался Николай и, обернувшись к матери, с улыбкой на добром лице спросил: – А вас, Ниловна, миновала эта чаша, – вы не знали тоски по любимом человеке?

– Ну! – воскликнула она, махнув рукой. – Какая там тоска? Страх был – как бы вот за того или этого замуж не выдали.

– И никто не нравился?

Она подумала и ответила:

– Не помню, дорогой мой. Как не нравиться?.. Верно, кто-нибудь нравился, только – не помню!

Посмотрела на него и просто, со спокойной грустью закончила:

– Много бил меня муж, все, что до него было, – как-то стерлось в памяти.

Он отвернулся к столу, а она на минуту вышла из комнаты, и, когда вернулась, Николай, ласково поглядывая на нее, заговорил, тихонько и любовно гладя словами свои воспоминания:

– А у меня, видите ли, тоже вот, как у Саши, была история! Любил девушку – удивительный человек была она, чудесный. Лет двадцати встретил я ее и с той поры люблю, и сейчас люблю, говоря правду! Люблю все так же – всей душой, благодарно и навсегда…