Материнский инстинкт

– Ты так не думаешь. Зачем произносить заведомую ложь? С тех пор как мы в Славянске, не произошло ни одного тривиального события. Всё странно: твои ошибочные сны, соседка с манией преследования, прошлое Анастасии Павловны.

Яна глубоко вздохнула и, глядя прямо в глаза Демьяну, сказала:

– На самом деле в судьбе каждого человека есть что-то трагическое. В зависимости от того, как рассматривается жизнь, события видятся по-разному и акценты вины расставляются неодинаково. Вам ли не знать, – она встала. – Вы тут можете лелеять страшные подозрения, а я пойду спать.

Демьян даже не повернул голову в сторону Яны, сосредоточившись на кружке с чаем и омлете.

Оставшись в одиночестве, он не спеша покончил с завтраком и углубился в мысли. Ему никогда не было скучно в компании с самим собой, наоборот, последние дни, проведенные с другом и Яной, привели к излишней раздражительности, хотелось просто остаться в одиночестве.

Демьян сам не заметил, как соскользнул в сон – вроде бы ещё секунду назад помнил, о чём думал, и уже в следующее мгновение его разбудил телефонный звонок. Тряхнув тяжёлой головой, он пригладил волосы и встал. Перед глазами закружились искры, спина от неудобной позы занемела. Прислушиваясь к трели, он прошёл по коридору и оказался напротив спальни Анастасии Павловны. Телефон находился в её комнате. Не раздумывая, он открыл дверь и нашёл взглядом трезвонящий аппарат.

– Алло.

– Я могу поговорить с кем-нибудь из родственников Анастасии Павловны, – протяжно осведомился женский голос.

Демьян зевнул, широко открыв рот.

– Если только вы медиум, – неуместно пошутил он. – Кажется, все её родственники умерли давно.

Трубка тяжело вздохнула и снова ожила:

– С кем я разговариваю? Это же телефон Бизюкиной Анастасии Павловны?

– Да. Я снимаю у неё жильё.

Невидимая собеседница секунду колебалась, потом приказным тоном произнесла:

– Я медсестра из больницы, куда её привезли. Она просила разыскать Галину. Нужны документы и вещи. Хотя бы зубная щётка и сменная одежда. Если вас не затруднит, привезите сегодня в первую поликлинику, травматологическое отделение.

Догадавшись, что женщина собирается закончить разговор, Демьян поторопился спросить:

– Она пришла в сознание?

– Ненадолго. Продиктовала номер телефона. Не переживайте, обгорели только руки, правда, ещё дыма надышалась. Старушка крепкая, но отдохнуть под нашим присмотром ей не повредит.

– Вещи привезу. Палата какая?

– Оставьте на посту медсестры.

Он едва успел отодвинуть от уха трубку, как она противно запищала, сообщая о разрыве соединения. Только теперь Демьян оглядел комнату внимательней. Анастасия Павловна не отличалась чистоплотностью на кухне, но это помещение словно принадлежало другому человеку. На тяжёлом комоде в ряд, словно под линейку, расположились рамочки с фотографиями, вещи аккуратно сложены на стуле, на полке ровная стопка книг. Больше всего поразила заправленная кровать с тремя пухлыми подушками. Покрывало словно лист металла – гладкое, без единой морщинки, солдаты бы позавидовали.

Демьян бесцеремонно распахнул дверцы платяного шкафа. Ровно сложенное бельё распространяло запах порошка и каких-то сладковатых трав. Он вытянул первый попавшийся байковый халат, нашёл на нижней полке несколько пар носков и разложил одежду на кровати. В ящиках комода тоже оказались вещи. Он бегло просмотрел их в поисках каких-нибудь документов и задвинул, удовлетворившись двумя полотенцами. Его взгляд наткнулся на прикроватную тумбочку, такую же древнюю, как и вся мебель в комнате. В резной дверце имелось отверстие для ключа – возможно, она была крепко заперта..

Даже не надеясь, что у него получится открыть тумбочку, Демьян присел и дёрнул за дверцу. Она легко поддалась, открывая взору стопки бумаг и старые вельветовые альбомы для фотографий. Он быстро нашёл паспорт и полис и уже собрался закрывать дверцу, как вдруг почувствовал шевеление несвойственного ему чувства – любопытства. Он положил документы на стопку вещей и вынул из тумбочки альбомы. В первом заполненными оказались только несколько страниц. Со старых чёрно-белых снимков глядели хмурые лица невысокого горбатого мужчины, четырёхлетнего мальчика и молодой версии Анастасии Павловны. Во времена юности хозяйки дома фото было редким удовольствием, и люди часто позировали с вымученными выражениями лиц, надев свои лучшие наряды. Неестественные позы, искусственный фон, наигранная серьёзность мало отражали истинные характеры. Казалось, что на фото чуждые друг другу люди, почти незнакомые.

Открыв следующий альбом, Демьян замер, волосы на его затылке зашевелились, в животе похолодело, Он быстро захлопнул альбом, словно пытался придавить его картонными страницами паука, и вышел из комнаты.

***

Яна проснулась от громких голосов в соседней комнате. Голова гудела, будто она не спала, а плавала в наркотическом опьянении. Яна медленно свесила с дивана ноги и помассировала виски. Из-за двери доносился добродушный голос Иннокентия:

– Горемычная бабулька. Яна была права: на её долю выпало слишком много бед.

Демьян молчал, будто и не слышал собеседника.