Меч ангелов

Я вытер кинжал о ее одежду и упал на колени. Из моего носа хлынула кровь, мешаясь в траве с кровью, что натекла из раны старухи.

– Вы справились! – В голосе Нойшалька слышалось искреннее удивление.

Я с трудом поднял глаза. Демонолог стоял у входа в пещеру, и солнце освещало его в профиль. Я прищурился, а потом сел, отведя взгляд.

– Мне нужно поспать, – сказал я и сам слышал, как дрожит мой голос. – Разбудите меня через несколько минут…

* * *

Она сидела рядом, держа меня за руку. Я чувствовал ладонью ее тонкие холодные пальцы, а когда поднял голову – увидел ее улыбку.

Она лениво отвела со лба золотые волосы и склонилась надо мной. Ее миндалевидные глаза были синими, словно горное озеро в свете полуденного солнца…

– Вставай, вставай, – говорила она нетерпеливым хриплым голосом Казимира Нойшалька.

Сон улетучился, я поднял голову и увидел склонившегося надо мной демонолога.

– Пора, – говорил он, а изо рта его смердело гнилью, и запах этот сразу же дал мне понять, что из прекрасного мира сна я вновь перенесся в столь же реальную, сколь и несчастную юдоль слез.

– Встаю, – пробурчал я.

Был сердит, что меня разбудили. Но знал: в сердце моем надолго останется память о сладостном видении из сна. Как и горечь осознания того, что мечты останутся лишь мечтами, поскольку я сам выбрал путь, которым следую и поныне.

Я оглянулся. Мы все еще были у пещеры, ставшей укрытием колдуну, но солнце успело пройти по небу немалый путь.

– Где труп? – рявкнул я.

– Я бросил его в реку, вместе со всем… – пожал он плечами.

– Бросили в реку, – повторил я ироничным тоном. – Порядком потрудились, чтобы убрать ее долой с моих глаз.

– Даже не думайте об этом, – сказал он, и голос его внезапно сделался тверд. – Нам придется погонять коней, чтобы завтра до заката оказаться в Амшиласе.

Вот и вся благодарность вашему нижайшему слуге за спасение жизни. Ха, а может, Нойшальк был прав, ведь и он значил для меня ровно столько, сколько стоили знания в его голове.

– Обождите здесь, – приказал я. – Мне нужно еще кое-что проверить.

Не слушая его протестов – все более страстных, – я вскарабкался в седло (и слово «вскарабкался» хорошо передавало суть того, как именно я это сделал) и погнал назад к лесу, по которому мы еще недавно убегали от старухи. Я направлялся к дереву, в которое воткнулась стрела, пущенная в Нойшалька. Хотел увидеть ее поближе, поскольку она показалась мне предметом чрезвычайно необычным.

Я без труда нашел дерево, в стволе которого торчала стрела. Увы, я не сумел ее извлечь. Острие воткнулось так глубоко, что пришлось бы порядком помучаться, вырезая лунку вокруг древка, и я не думал, что здесь помогут даже клещи. Но и увиденного мне хватило с лихвой. Стрела была вырезана из черного дерева, тщательно отполированного и покрытого едва заметными руническими знаками – а точнее, знаками, которые я посчитал рунами. Оперение было из пера некоей черной птицы, но я не сумел понять какой именно. Впрочем, ничего странного: я ведь не тот, кто разбирается в животных.

Я обломал стрелу у самом ствола и спрятал обломок за пазуху. Однако заметил, что когда я дотрагивался до черного древка, по пальцам моим пробегала ледяная дрожь. В стреле той, милые мои, была сила. Некто не только тщательно ее вырезал, но и напитал чрезвычайно опасной магией.

Почему старуха охотилась на Нойшалька с помощью этого оружия? Отчего полагала, что черная руническая стрела наилучшим образом сумеет лишить его жизни?

Ха, над ответами на эти вопросы мне следовало серьезно подумать. Как и над тем, почему демонолог не желал, чтобы я, придя в себя, осмотрел мертвую женщину и ее оружие.

* * *

– Идет, – сказал Нойшальк бесцветным голосом.

Я тоже почувствовал близящуюся к нам темную силу. Наступало время второго разговора с Белизарием. Я крепче сжал распятие, и окружавшее его серебряное сияние добавило мне духу.

На этот раз демон появился так стремительно, будто соскочил с ветки дерева. Миг назад я видел лишь пятачок вытоптанной травы и растущую там молодую березку, а через миг в этом самом месте стояло красное рогатое чудовище – подле дымящегося пенька.

– Я здесь, инквизитор, – загудело оно громоподобно. – Пришел за моим колдуном.

– Приветствую, достойный Белизарий, – ответил я вежливо, не отводя взгляда от твари. – Но осмелюсь напомнить, что сперва мы должны обсудить цену.

Он протянул когтистую лапу, в коей горело нечто зеленоватым огнем.

– Камень друидов, – сказал он. – Дотронься им до тела – и излечит любую болезнь…

– А в чем подвох? – спросил я. – Впрочем, можешь не отвечать. Я сам знаю. Этот камень возвращает здоровье, высасывая жизненные силы из человека, который находится ближе всех.

– А что тебе до судьбы других людей? – спросил он, поразмыслив.

– Это только часть правды, – не согласился я с ним. – Я ведь сделался инквизитором, чтобы, отказавшись от судьбы простого человека, охранять жизнь ближних. К тому же ты не рассказал мне о самой веселой шутке, скрытой в камне друидов, верно? – Я улыбнулся ему одними губами. – Попробуй вылечить близкого человека, и камень высосет жизнь из тебя самого. Разве не так?