Меч ангелов

– Я – Казимир Нойшальк, доктор теологии, профессор императорского университета и мастер тайного знания, которое вы именуете темным искусством, – произнес он горделиво. – Имею к вам дело, не терпящее отлагательств, но говорить стану лишь перед Советом Монастыря. Да-да, прекрасно знаю, что в этот совет входят двенадцать стариков-монахов, и поэтому буду говорить лишь с ними.

– Чернокнижник желает, чтобы его принял Совет Монастыря? – сказал брат голосом, в котором удивление сражалось с возмущением. – Ты с ума сошел, человече? – добавил, пренебрегши тем, что Нойшальк знает о Совете Монастыря, хотя я, например, впервые услышал о таком органе.

– Именно!

– А если нет? – тихо спросил монах.

– Тогда мое знание умрет вместе со мной, – сказал он, скривившись. – Например, потому что у меня на пальце есть отравленное кольцо, одной царапины которого достаточно, чтобы я отправился в путь, откуда нет возврата. Хочешь взять на себя за это ответственность, старик? А то, может, у меня яд в зубе? – спросил он, повернувшись ко мне. – И говорю я это, Мордимер, чтобы упредить любые твои необдуманные действия…

– Я ничего не собираюсь делать без позволения и согласия хозяев, – спокойно сказал я. – Поскольку более всего нам нужна помощь мудрых братьев.

– Я передам твою просьбу, чародей, – ответил монах после короткого молчания, а я был уверен, что он-то по крайней мере понимает значение моих слов. – Но не надейся на скорый ответ.

– Даю вам время до заката, – сухо промолвил демонолог. – И это мое последнее слово. Лишь при условии, что до сумерек Совет примет меня, я поделюсь своим знанием. И знай: оно касается и того, что вы так тщательно охраняете столько столетий…

Мне всегда казалось, что монастырь Амшилас – не место, в котором чернокнижники, демонологи и еретики могут желать чего-то, кроме прекращения страданий. Но видимо, времена изменились: седой монах, не спуская глаз с Нойшалька, медленно кивнул.

– Раз уж такова цена твоих услуг, – ответил он скрипучим голосом, – мы согласимся на нее со всею покорностью.

– Я так и думал, ибо – а что еще вам остается? – засмеялся демонолог.

Я был уверен, что на лице моем не дрогнул ни мускул. Точно так же и лицо монаха казалось лишь мертвой маской, вырезанной из желтоватого сохлого дерева. Я взглянул на его руки, наполовину скрытые в широких рукавах старой рясы. Те также оставались неподвижны. Что ж, нас, покорных функционеров Святого Официума, учили сохранять спокойствие даже в самых унизительных ситуациях.

И вот брат кивнул нам и повел куда-то в глубь монастыря. После короткого перехода мы оказались в обширной комнате с большими окнами. Под стенами стояло несколько монахов, но лица их были скрыты под широкими капюшонами.

Нойшальк огляделся, и во взгляде его таилась дерзкая насмешка.

– А я уж думал, что сей монастырь не содержится в суровой строгости, – сказал он. – Что ж, я пришел сюда ненадолго и не успею соскучиться, – вздохнул он с деланой печалью. – А пока соберется этот ваш совет, принесите-ка мне чего-нибудь поесть.

Монах даже не стал делать рукою знак стоявшим у стены братьям, лишь слегка повернул к ним голову. Те сразу же поняли, что следует сделать, и двое быстро направились к двери.

– А хорошо они у вас выдрессированы, – произнес Нойшальк с насмешливым удивлением в голосе.

– Смиренность и послушание, – сказал я, видя, что монах не намерен ничего говорить. – Се принципы, что руководят всяким нашим шагом, согласно с заповедями Господа нашего.

– Каковые заповеди он воплотил в жизнь, сойдя с распятия с мечом в руках, – насмешливо произнес демонолог.

– Но прежде он дал схватить себя, бичевать и распять, – сказал я спокойно. – Однако мы пришли сюда не спорить о теологии, верно, доктор? Особенно учитывая, что в человеке столь малознающем, как я, вы навряд ли найдете достойного собеседника.

– Тоже верно, – пробормотал он и отошел, встав у окна подле широкого каменного подоконника.

Нойшальку принесли еду: хлеб, холодное мясо и кувшин с водой. Он театрально скривился, но потом принялся молча есть, все так же стоя у каменного подоконника, на который и положил поднос. Наконец – а прошло порядком времени с того мига, как демонолог проглотил последний кусок – в комнату вошел молодой монах.

– Совет собрался, – сказал он негромко. – И просит прийти вас, доктор Нойшальк, вас, отец Бонавентуро, и вас, мастер Маддердин. Ступайте за мною.

– Наконец-то, – пробормотал чернокнижник.

И пошел к нам, ковыряясь в зубах и громко цыкая зубом.

– На обед приготовьте что-нибудь посъедобнее, – приказал.

Ведомые молодым монахом, мы сперва двинулись коридором, а после – по идущей над садом галерее, потом снова коридорами к той части замка, где нас ожидал Совет Монастыря Амшилас.

Зал, в который мы вошли, был огромен, с полукруглыми сводами, поддерживаемыми каменными колоннами настолько толстыми, что и мужчина не сумел бы обхватить такую колонну руками. Зал был разделен на две части, и вторая – лежавшая дальше от двустворчатых дверей – находилась на возвышении, к которому вели широкие ступени.