Меч ангелов

– Его испуг перед тем, кто за нами гнался. Непритворный ужас, ощущаемый в каждом движении тела. Так сильно он не страшился ни демона, ни визита в ваш светлейший монастырь. Потому я должен был задать себе вопрос: кто эта слепая женщина, что гналась за нами, и что означают символы, вырезанные на стреле, которая едва не убила Нойшалька? Тогда я впервые понял, что, возможно, она и есть та причина, по которой он искал моей помощи. Она, а не Белизарий…

– Стрела из лука не убила бы его, – прервал меня монах. – Ибо уничтожение сего создания тьмы превосходит все силы простых людей либо оружия, ими созданного. Однако стрела, благодаря заклятой в ней силе, несомненно, сильно ранила бы его и лишила части сил. А подобная рана поставила бы крест на его дальнейших планах. Что-то еще?

– Способ, каким Нойшальк остановил водяного элементаля, – ответил я. – Ему пришлось использовать истинную силу, чтобы так быстро вызвать столь яростную мощь. Я же не слыхивал о чернокнижнике, который в одно мгновение, без специальных приготовлений, сумел бы достичь подобного эффекта. Тогда я понял, что имею дело с кем-то иным, не с обычным демонологом. Но я даже не предполагал… – Я глянул на кучку пепла, что осталась от тринадцати мужчин, и на заключенное в сияющий шар тело демона.

– Что он настолько силен? – закончил монах.

– Да, – кивнул я. – Поразительно.

– Именно что поразительно, – прервал меня аббат, поглядывая на выраставших из плеч демона змей, которые яростно бились головами в светящуюся преграду. – Особенно если учитывать, кто он и откуда происходит.

Я не отозвался ни словом, поскольку в монастыре Амшилас не задают вопросов, если тебе не предлагают сделать это напрямую. Знал, что мне скажут все, если на то будет воля монахов.

– Это Ажи-Дахака, иначе именуемый Заххаком, древний царь Персии. Он позволил, чтобы демон Иблис поцеловал его руки – и тогда из плеч его выросли две ядовитых змеи, которых ты как раз и видишь, – сказал аббат, глядя на меня в упор.

Я ни единым движением не дал знать, как сильно удивили меня его слова. Искренне говоря, услышь я такое из других уст, посчитал бы моего собеседника безумцем. Змеи, будто услышав, что о них говорят (хотя я не думал, что такое возможно), ударили в барьер с удвоенной силой, высовывая длинные раздвоенные языки. Из-за световой стены не доходило ни единого звука, но я мог вообразить яростное шипение, которое сопровождало те удары…

– Ажи-Дахака сначала пытался побороть то, что первоначально полагал болезнью, и Иблис, на сей раз в облике ученого доктора, подбросил ему мысль об отвратительном лекарстве: каждый день убивать двух юношей и мозгами их кормить этих змей. Да-а-а, – аббат махнул рукою в сторону погруженного в летаргию тела, – такова история. Царь превратился в тирана, тиран – в демона. Настолько сильного, что мы не могли распознать его природу, пока он не решился предстать в своем истинном виде…

– Но мне казалось, достойный отче, – вмешался старый монах, – что Ажи-Дахака был заключен и, скованный неразрываемыми цепями, должен дожидаться Судного дня.

– Как видно – уже нет, – вздохнул аббат. – Но мы знаем от нашего славного Мордимера, что за ним послали Охотницу. Жаль, что она погибла…

Я понял, что он имеет в виду слепую женщину, обладавшую удивительной силой, – ту самую, которую я убил, когда встала у меня на дороге.

– Прошу прощения, святой отец, – обратился я к аббату. – Но разве Церковь не учит нас, что нет демонов римских, персидских, египетских либо валлийских, но все они суть разные образы одних и тех же враждебных нам существ? Люди же, в зависимости от страны, в которой живут, называют их по-разному и по-разному их представляют, те же – лишь эманации падших ангелов, что ведут свой род от самого сатаны?

– Ха, – фыркнул монах, – так вот чему их нынче учат в Инквизиториуме…

– И ладно, – резко сказал аббат. – Ибо такова официальная позиция Церкви, и не нам ее подрывать…

– Можешь идти, Мордимер, – сказал он мне. – Мы оценили твою помощь и быстроту разума, каковую ты выказал, позволив нам приготовиться к встрече непрошеного и столь опасного гостя.

Ему не пришлось добавлять, чтобы я сохранил все в тайне. Я и так знал, что, если хочу жить, должен держать язык за зубами. Его Преосвященство епископ Хез-хезрона получит стандартный рапорт о том, что дня такого-то лицензированный инквизитор Мордимер Маддердин доставил в монастырь Амшилас демонолога и чернокнижника Казимира Нойшалька и вручил его под опеку богобоязненным монахам. Что случилось далее, этого инквизитор не знал – и знать не должен был.

Раздумывал я лишь об одном. Что столь сильный демон искал в монастыре Амшилас? Ведь целью его не могло быть уничтожение наиболее сведущих монахов, поскольку урон сей, пусть даже и немалый, не был невосполнимым. А сила монастыря не уменьшилась бы, даже потеряй тот двенадцать мужей, сильных знанием и святостью.

Ажи-Дахака хотел ввергнуть это место в замешательство и панику, чтобы ей воспользоваться. Но – как? Какая вещь, хранимая в монастыре, пробуждала столь огромное желание демона?