Меч и ятаган

Епископ Мальты Доменико Кубельес был человеком безупречно честным и неподкупным, но он оказался в невероятно трудном положении. Будучи испанцем по рождению и занимая официальную должность помощника инквизитора, он тут же обратился за наставлениями на Сицилию, где по-прежнему процветала суровая испанская инквизиция. Естественный инстинкт, если подумать, однако Святой Отец не мог вынести такого на острове рыцарей. К тому же он оказался не готов согласиться с предложением великого магистра о том, чтобы орден взял сам на себя роль инквизитора. Рыцари и так пользовались немалой независимостью. Необходимо было соблюсти тонкое равновесие между орденом и Кубельесом, а удержать чашу весов под силу было лишь Ватикану.

Вот почему, как объяснил Пий кардиналу, епископу нужен был мудрый пастырь, чтобы провести его по тернистому пути. Он должен быть человеком ученым, осознающим укрепляющуюся роль Церкви; умным, понимающим гордых и тщеславных рыцарей; тактичным и добродетельным, но с железным характером; достаточно сильным, чтобы противостоять ереси в любых ее проявлениях, при этом достаточно дипломатичным, чтобы не переусердствовать во времена, когда турки представляют Церкви не меньшую угрозу, чем еретики.

Даже если найти такого пастыря, его задача будет усложняться тем, что, аккуратно направляя Кубельеса, он будет формально ему подчиняться.

Это казалось невозможным, и Пий уже начал сомневаться в том, что такой человек существует.

А вот кардинал Лавьерж не сомневался:

– Я знаю такого пастыря, Святой Отец.

Аудиенция у Пия длилась два часа. Сальваго вышел переполненный смирением перед возложенной на него великой задачей. Ему выдался случай искупить свои прегрешения, послужить Отцу Небесному, загладить свою вину, искореняя чужие грехи.

Епископ Кубельес нисколько не возражал против присутствия Сальваго. Он был рад появлению антагониста, кого-то, кто возьмет на себя решение неприятных проблем со сложными людьми, а он сможет продолжить свой высокий путь пасторского служения. Когда Сальваго прибыл на Мальту, Кубельес ясно дал понять, что ждет от викария активного участия в борьбе с ересью и бесстрашного столкновения с орденом. Самого же Кубельеса следовало привлекать только в случае крайней необходимости. Обоих полностью устраивал такой неписаный договор.

Прошло всего несколько часов с тех пор, как Сальваго прибыл на Мальту и расположился в выделенных ему комнатах. Помолившись в часовне, он принялся за дело. Сразу же начинать активное расследование он не мог, ибо прибыл на остров накануне Карнавала, когда официально вся деловая жизнь замирала. Всерьез он приступит к делу лишь после окончания празднеств. А пока самое время заняться бумагами. При свете единственной свечи Сальваго принялся изучать отчеты.

В состоянии гнева сестра кармелитка Маргарита вдребезги разбила статую Мадонны…

Консальво Шеберрас обличает своего соседа, мясника Алессандро Заммита, в двоеженстве…

Случай за случаем. Сколько зла, сколько безумных, запретных деяний! Бесконечные папки с доносами.

Купец Йоханес Димек обвиняется в ростовщичестве. Дав взаймы всего лишь сорок восемь скуди, он затребовал за это трех цыплят…

Мысли Сальваго все время возвращались к ней. Что стало с Марией Борг? При одном воспоминании о ней он ощущал слабость и дрожь, к горлу подступала тошнота. Ему хотелось стереть из памяти этот отрезок жизни. Но стоило ему закрыть глаза, как он видел перед собой ее.

Германский рыцарь брат Абеляр Альтхуссер уличен в произнесении лютеранской ереси… Всего восемь доносов на рыцарей ордена Святого Иоанна, все германцы. Они будут ставить бесконечные препятствия на его пути, придумывать бесконечные хитроумные схемы, чтобы скрыть, утаить…

Он не хотел ее видеть, однако ее красота преследовала его, словно непрошеная спутница. Даже в Риме, где за несколько месяцев его ни разу не посетили похотливые мысли, естественные потребности пробивались наружу против его воли, он просыпался оттого, что она являлась к нему во сне, весь в поту, вымотанный ненавистью к себе, но сгорающий от желания…

Дон Маттео Пизано держит наложницу в Мдине и жену в Биргу…

Он не станет к ней приближаться. Не позволит ей снова себя соблазнить. Нет, не позволит…

Джорджио де Каксаро признался в том, что ел яйца и сыр во время Великого поста…

Перо в его руках разломалось на две части.

Если рыцари и принесли с собой немало всего на Мальту – больше еды и безопасности, больше работы и некое представление о культуре, – ни одно из изменений не доставило жителям острова столько удовольствия, сколько Карнавал.