Меч из красного льда

Человек медленно склонил голову, но ничего не сказал. Он ожидал, решил Райф, давая своему гостю лишнее время, чтобы освоиться с окружением. Присев на корточки, мужчина налил зеленую жидкость из медного котла в стеклянную чашку с медным основанием. Над жидкостью поднимался пар, когда он пересекал скромное круглое пространство палатки и поставил чашку на шкуры рядом с постелью Райфа. Глаза мужчины были чернильно коричневыми, а белки глаз имели слабый синеватый оттенок, как у птицы. Его кожа была пепельно коричневой, и три маленькие черные точки, которые, вероятно, были татуировкой, равномерно располагались на его переносице.

Кивнув сначала на чашку, а затем на деревянную чашу у ног Райфа, человек вышел. Ночной воздух проник через щель в палатку, когда он поднял направляющую веревку и исчез. Райф наблюдал, как створка палатки скатилась обратно вниз. Туманный сырой воздух закружил по палатке, таща вниз дым от стеклянных фонарей, будто тот тонул.

Райф сел. Боль прострелила левую половину тела, ударив в плечо. В голову ему ударила кровь, заставив кожу вспыхнуть, а затем отлила обратно, оставив его в полуобмороке. Поставив ноги на странную зеленую шкуру, он передохнул минуту, прежде чем встать. Вопрос, который ждал только что за границей сознания, резко попал в поле его зрения. Как давно я нахожусь здесь? У него не было ответа, понял он, потому что не было жизненного опыта, чтобы связать состояние его тела и время.

Подъем принес волну головокружения, и он держался за одну их желтых костей, пока пережидал его. Кость отозвалась эхом, когда он постучал по ней костяшками, полая, как птичья. Когда палатка перестала вращаться, Райф добрался до зеленого напитка. Тот пах солодкой и еще чем-то, чему память не могла подобрать названия. Он не попробовал его, просто пил длинными глотками, ритмично глотая. Сделав это, он взглянул на деревянную посудину. Покачав головой, он решил, что правильнее выйти на улицу, чем мочиться в миску.

Он по-прежнему находился в Глуши. Знание пришло к нему мгновенно, едва он ступил на серую, рассыпающуюся землю. Над головой вспыхивал и поворачивался огромный круговорот звезд. Прекрасно зная, как оценивать течение времени в Глуши, Райф пренебрег поднимающейся луной. Легкий ветер дул порывами, перемещая пыль в дюнах и принося запах новых ледников, отдающий горячим металлом. Райф стоял в окружении пяти палаток, одинаковых по форме и размерам с той, в которой он спал. За пределами круга загон, состоящий из дубленых шкур, свисающих со слоновьих бивней, защищали шерстистых мулов и одинокую молочную овцу цвета шафрана. Внутри круга, в центре, четверо мужчин сидели на корточках вокруг очага для готовки пищи, накалывая еду из черного котла на заостренные палочки. Никто не говорил. Все четверо взглянули в сторону Райфа, прежде чем вернуться к делу еды. Они были одеты в похожие одежды разных оттенков, и для Райфа было невозможно определить, кто именно из них был в его палатке. Один из четырех воткнул тонкое медное копье в мягкую землю, и оно стояло, направленное вверх, в пределах досягаемости его левой руки.

Райф прошел к дальней стороне палатки и помочился. Там, откуда он мог смотреть, Глушь выглядела плоской, только дюны и валуны отбрасывали тени от луны. Поддавшись порыву, он наклонился и зачерпнул горсть земли. Почва состояла из измельченной пемзы, и она протекла сквозь пальцы, как холодный сухой песок. Разглядывая его, он был поражен мыслью, что Глушь позволила ему приблизиться. Стать ближе к тому, что он едва ли мог выразить словами. Давным-давно что-то случилось в этом месте. Садалак, Слышаший Ледовых Ловцов, рассказывал ему, как когда-то Глушь была подобна любым другим землям. Был и Север, и Юг, и на звезды можно было положиться. Текла вода, росли деревья, паслись животные, а другие охотились. Здесь жили люди; если не люди, то, возможно, другие, более старые расы. Райф побывал в одном из их городов, в Каль Барранон, Крепости Серого Льда.

Он вздрогнул. Положив руку на левое плечо, он начал разгонять боль.

Печать гибели была наложена на это место. Жизнь была разрушена. Время было разбито и теперь давало течь. Пространство и расстояния были растянуты и изогнуты, местами размыты настолько тонко, что вы могли видеть предметы на горизонте - горы, холмы, города - которые находились за тысячи лиг отсюда; и такими плотными в других местах, что вы могли провести весь день, шагая, а затем повернуться и увидеть начальную точку в сотне футов позади себя. Райф не мог себе представить масштабы катастрофы, что смогла разбить остов континента, разрушить его так основательно, что его связи с природой и небом изменились.

не представлял, но находился здесь, погружаясь босыми ногами в мягкую пемзу, и когда смотрел на ветер, секущий дюны, у него появлялось чувство, что последствия катаклизма были явлены. Воздействие жара и давления оставило шрамы. Ангус как-то рассказал ему, что пемза создается, когда горы взрываются, и расплавленные породы поднимаются фонтаном из центра земли. Не это ли произошло здесь? Или нечто худшее?