Меченосец

Промис вздохнул и, пригладив бороду, пожал плечами.

— Думаю, что нет.

— Нет? А зачем тогда спрашивают?

— Они время тянут, чтобы в нужный момент задать свой самый главный вопрос.

— Главный вопрос?

— Да. — Промис кивнул. — Но я давно уже знаю, о чем он.

— О чем же? — Рик взял из пачки сигарету и понюхал ее. В детстве ему очень нравился запах сигарет, а позже он даже пробовал курить, но это ему не понравилось, хотя запах сигарет нравился до сих пор.

— О чем этот вопрос, Промис?

— Им не понравится, если я скажу тебе.

— Кому, Промис? — Рик обернулся, чтобы посмотреть в угол позади себя. Там было подозрительно чисто, поэтому только этот угол казался ему опасным.

— Тем, кто расспрашивает, им это не понравится.

— А ты скажи шепотом — я услышу, — предложил Рик и подался вперед.

— Они все равно услышат, — сдавленным голосом произнес Промис и судорожно сглотнул.

— Здесь никого нет, Промис, а за окнами солнце и чистое небо.

— Ветрено…

— Что?

— Сегодня ветрено.

— Да, я помню. Сегодня ветрено, высокие волны, но чайки все равно летают и не прячутся — значит, бури не будет.

— В том углу, что позади тебя…

— Что?

— В том углу, который позади тебя… — прошептал Промис, нагибаясь к Рику.

— Что там? — шепотом спросил Рик, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Или это чье-то прикосновение?

— Там нет пыли и пауки не вьют паутину…

— Я знаю.

— Рикки… — дыхание Промиса участилось и на лбу выступили крупные капли пота. — Рикки, они хотят задать мне главный вопрос…

— Говори, я слушаю…

— Они хотят спросить: зачем вы живете, люди?

Где-то далеко что-то тяжело ухнуло, как будто опустилось морское дно, на столе зазвенели разнокалиберные ложки.

— Это они! Это они! — закричал Промис, вскакивая.

— Успокойся, камрад… — сказал Рик, тоже поднимаясь. — Ты уже все сказал, поэтому никто тебе не навредит.

— Ты думаешь?

— Конечно. Ведь эту тайну знаем уже мы двое, а против двоих они не пойдут.

— Почему?

— Потому. Давай закончим завтрак и пойдем в ангар.

— А сеньор Ромеро?

— Он приедет и навестит нас. Вчера он был не в духе, а сегодня, я уверен, мы с ним поладим.

54

Несмотря на кажущееся внешнее спокойствие, Промис продолжал нервничать. Пока они шли к ангару, он то и дело оглядывался и далеко обходил придорожные кусты, нашептывая что-то вроде: ветрено, ветрено, будет очень ветрено.

В ангаре все выглядело так, как было оставлено накануне. Пушка стояла на месте и, увидев ее в сборке, Рик облегченно вздохнул, до этого у него оставались сомнения в том, что вчерашний день ему не привиделся.

Когда зажглись светильники, Рик сказал Промису, чтобы тот поднимал ворота, однако бедняга все еще пребывал в состоянии подавленности, ну а Рику уже опять хотелось выпить.

— Слушай, старина, а у тебя нет обычного фунобуксида?

— Что? — сразу откликнулся Промис. Видимо, он тоже думал об этом. — Фунобуксид?

— Ну да. Выпустим туда дезактиватора, взболтаем и выпьем.

— Я так никогда не делал, — заметил Промис.

— Я тоже, — признался Рик. — Но интуитивно чувствую, что получится.

Промис сходил за раствором и баллончиком дезактиватора. Реакция в банке из-под орехов прошла бурно, с выпадением розоватого осадка, и Рик, ничуть не сомневаясь, выпил полстакана полученной жидкости.

— Ну и как? — спросил Промис, испытующе глядя на Рика.

— Керосином отдает, — сказал тот и выдохнул.

— Керосин — это хорошо, от керосина ничего плохого быть не может, — уверенно заявил Промис, налил себе порцию и тоже выпил.

— Давай открывай ворота, — сказал Рик, когда Промис, смахнув проступившие слезы, сумел, наконец, сделать первый вдох.

— Крепкая получилась, — сказал он и шмыгнул носом. — Сейчас открою.

Промис подошел к стене, повернул рычаг, где-то наверху щелкнули электрорасцепители.

Застрекотали приводы, заскрипели несмазанные ролики, и огромная, похожая на гигантский занавес стальная штора начала медленно подниматься, накручиваясь на скрытые под потолком барабаны, а Рик увлеченно следил за тем, как в расширяющуюся под воротами шель проникало все больше солнечного света, быстро заполнявшего ангар, перебегавшего от пары стульев у стены к правому шасси «трайдента», от стопки «лысых» покрышек к запыленному стеллажу, и повсюду оставлявшего следы — стремительно удлинявшиеся тени.

Это напомнило Рику давнее представление, которое он однажды посетил в детстве. Там была похожая, залитая светом сцена и множество непонятных персонажей, который выглядели как неясные тени. Они бегали из конца в конец, выкрикивая какие-то слова, а потом звучала музыка. Что это был за спектакль, Рик не помнил, в памяти остались только облачка серебристой пыли, поднимавшейся всякий раз, едва кто-то из актеров топал ногой у края сцены.

Когда ворота поднялись полностью, в ангаре стало так светло, что он сразу потерял свою таинственность, превратившись в огромный захламленный сарай. И «трайдент» с двигателем «на спине» выглядел уже не так романтично, просто как обычный самолет, типичный контрабандистский трудяга.

— Ну как, тебе стало лучше? — спросил Рик.

— Да, страх куда-то ушел, — ответил Промис. Его отпугнул запах керосина.

— Я полезу в кабину и посмотрю, что там и как…