Мечи франков

– В таком случае не отнимай моего времени у тех, кто нуждается в спасении.

«Вот гад, – подумал Сергей. – Даже не благословил».

«Где я мог видеть этого юнца?» – подумал епископ.

Но вспоминать было некогда. Надо спасать души. Вон какая толпа выстроилась!

Епископ произнес положенные слова и сунул мордой в купель очередного язычника, мимоходом подумав, что неплохо бы сменить воду. В этой уже впору головастиков разводить.

– Могли бы материал получше подыскать. – Стевнир скептически оглядел подаренную монахами рубашку. – Хрольву вон шелковую подарили!

– А то у тебя шелковых рубашек нет, – усмехнулся Сергей. – Скажи еще, что крестик маловат.

– Да он не просто маловат, он совсем мелкий! – воскликнул дан. – В одном дирхеме побольше серебра, чем в нем!

– А чего ты хотел? Это же христианские жрецы. – Сергей отпил вино, закусил сыром, кивнул одобрительно. И сыр, и вино были отменными. – Тебе ли не знать, что они привыкли забирать серебро, а не отдавать. О десятине слыхал? Ты теперь христианин, готовься развязать кошель! – Сергей засмеялся.

– Что-то я не видел, чтобы ты делился с ними серебром. – Сыру Стевнир предпочел окорок, а вино выбрал темное, то, что послаще.

– А мне зачем?

– Люди сказали: ты сказал епископу, что уже крестился. Признайся, что соврал? Ни разу на тебе их оберега не видел! Что ты ухмыляешься? Христос – сильный бог! Сколько людей ему кланяется. И жрецы у него – в золотых одеяниях.

– Это ты еще в Миклагарде не был![31] – сказал Сергей. – Вот где облачения! Не всякая лошадь столько увезет. А гнева Божьего я не боюсь. – Сергей усмехнулся. – За что ему на меня гневаться? Я всего лишь сказал, что уважаю христианскую веру, но не стану участвовать в обряде, который намерен провести этот христианский жрец. И произнес пару фраз по-ромейски. И мне совершенно не важно, что и кто подумал. Главное, что он больше не будет ко мне приставать.

– Ага… – Стевнир осмыслил сказанное и спросил: – Так ты не против креститься. Просто не хочешь, чтобы тебя крестил этот жрец.

– Не хочу.

– А почему?

– А зачем? – задал встречный вопрос Сергей. – Оставаться здесь, у франков, я не собираюсь. Мой дом в Гардарике. Сделать мне гадость жрец не рискнет, потому что побоится вас с Хрольвом. А если он думает, что я уже крещен, то это он сам так решил. Пусть думает.

– Ага, теперь понятно. – Стевнир взглянул на Сергея с уважением. Он, как и епископ, сделал собственные выводы из сказанного. Именно те, которые нужны Сергею. И тут же перешел к более интересной теме: – Как думаешь, где наш Хрольв будет жениться? Надеюсь, в Париже. Если уж нам не довелось пограбить этот город, то хоть повеселимся в нем…

Глава 34. Церемония, которая запомнится на века

Надежды Стевнира насчет свадьбы в Париже не сбылись. Мероприятие по включению Хрольва в нобилитет Франции решили провести в столице будущего владения Хрольва – Руане. Из той компании, которая собралась близ Шартра, до Руана добрались не все. По домам отбыли графы Парижский и Пуатье, а также большая часть примкнувших к коалиции баронов, аббатов и прочих. К немалой радости Сергея, которому не хотелось быть опознанным как Серж фон Мюндшенк.

Не присоединились также католические владыки, поскольку в Руане имелся свой собственный архиепископ, коему и предстояло провести обряд. Нет, не свадебный. Вассальный. Король Карл Третий желал убедиться, что новоявленный глава северного региона будет лично его вассалом, а не, скажем, герцога Бургундского или своего крестного графа Парижского.

Церемония обещала быть внушительной. Народу собралось изрядно. Всю площадь запрудили. И скандинавов в этой толпе было не так уж мало. Причем как местных, так и пришлых, рассчитывавших урвать что-нибудь сочное, когда север Франции отойдет к их соплеменнику.

Забегая вперед, надо отметить: мелкие хищники обломились. Хрольв Пешеход, став герцогом, точнее, принцепсом Роллоном (герцогский титул он получит позже), отнесся к своим обширным новым владениям рачительно. То есть раздавал их только своим, чужих же напутствовал ободряющим пинком безразмерного великанского сапога.

Сергей на церемонии удостоился места почетнейшего: не только внутри собора, но и в первом ряду сподвижников Пешехода. И это было хорошо, потому что из второго ряда он в силу относительно небольшого роста мало что увидел бы.

Также у Сергея появилась сомнительная возможность заслушать наставления, получаемые будущим герцогом будущей Нормандии. Их дуэтом загружали в сознание Пешехода по-фазаньи разодетый церемониймейстер и не менее пафосный архиепископ Руанский.